– Будущее, где не приходится волочить жалкое существование только для сохранения вида, – четко ответил я, совсем не задумавшись над своими словами. Только спустя пару мгновений я понял, что сказал. Одним предложением я умудрился оскорбить все человечество и многовековые устои, которые позволяли нам продержаться так долго. Поздно было что-либо менять. Смотреть на экзаменатора мне не хотелось, и я просто отвел взгляд в сторону.

– Вы свободны, мистер Ивлз. – Голос мужчины гулко отскочил от стен. Недолго думая, я покинул кабинку.

На свое место я вернулся в полной прострации. Мартен, уже отошедший от процедуры, хотел было что-то спросить, но, взглянув на выражение моего лица, осекся. Интересно, а что ответил он? Этого я уже знать не мог. Одно мне было предельно ясно: мне не видать ни Центра. Вполне возможно свои дни я буду коротать в самих глубинах нашего подземного царства, где мне надлежит встретить темный конец через десять лет. Если повезет.

Минуты тянулись невыносимо долго. Это ожидание давалось мне особенно тяжело. Казалось, будто кресло сдавливает меня, намереваясь расплющить так, чтобы даже места мокрого не осталось, чтобы больше никто и никогда не знал о моем существование. Я сам себе навязал эти мысли, но избавиться от них никак не мог.

– Все в порядке, Симон? – подал голос Мартен, не в силах больше наблюдать за тем, как я напряжен.

– Я здорово налажал, – только и ответил я, не спуская глаз со сцены.

Мой друг удивился. Я не видел его выражения лица, но отчетливо понимал, что именно эта эмоция застыла в его нескладных и мягких чертах. У Мартена сложилось ошибочное впечатление, что я не совершаю ошибок, и как бы я не старался доказать ему обратное, он никак не мог отойти от этого надуманного образа. Так бывает. Люди часто принимают друг друга так, как им удобнее, как им проще воспринимается. И это не так плохо, сколько вполне обычно. Ведь у нас всех разное мнение, которое может только некоторыми моментами совпадать с твоим, но, опять же, не целиком и полностью. В этом прелесть человечества. Однако именно из-за этого происходят недопонимания, которые могут перерасти в что-то куда более серьезное. За примерами ходить далеко не нужно.

– Итак, дорогие выпускники, – послышался голос мисс Голди из колонок, и я словно —очнулся. Женщина снова стояла в центре сцены. И когда она успела там появится? – Наконец, настал тот момент, когда определится ваше будущее. Готовы ли вы к этому?

Из зала послышалось неуверенное «да».

Мисс Голди это вполне устроило, и она продолжила:

– Замечательно! – она одарила зал своей белоснежной улыбкой. – Сейчас я назову трех учеников, которые лучше всех проявили своих способности. Они отправятся вместе со мной в Центр для того, чтобы совершать новые открытия для всего человечества.

Зал резко стих. Оно и понятно, все уже заждались этого момента. Кто же эти счастливчики? Кому предстоит отправиться в светлое будущее подальше от этого захудалого места?

Я опустил голову вниз. Теперь смотреть на сцену было невыносимо. Я словно ждал приговора. В каком-то смысле, так оно и было.

Мисс Голди выжидала. Для большего эффекта ей необходимо было нарастить напряжение. Больше всего на свете не терпел, когда намеренно тянут время лишь бы потешить себя и свое эго. Я был склонен к тому, чтобы сразу говорить все напрямую, без вот этих выкрутасов, которые и время тратили и действовали на нервы.

– Мисс Нильгстон!

Виана аж вскрикнула. Я видел, как она встрепенулась, подскочила на месте, и я слышал, как из нее выскакивают одно за другим выражения. Но больше всего меня волновало другое: как она умудрилась? Нет, Ви не была глупой девчонкой, я бы назвал ее сообразительной, даже умной, но тот факт, что она пробилась в Центр, меня потряс. Может, я был так занят препирательствами с ней, что даже не углядел в ней потенциального гения? Или она так умело притворялась недотепой, чтобы обставить меня?