Напоследок я пригладил свои волосы небрежным действием и вышел из своей комнатушки. На пороге меня встретила мама. Она суетилась из угла в угол, всячески переживая и что-то повторяя себе под нос.

– Милый, ты опоздаешь! – воскликнула она, наконец, заметив меня.

Моя мама для своих тридцати двух выглядела очень даже хорошо. Тяжелая работа почти никак не отразилась на ее лице, если не брать во внимание паутинки морщинок вокруг глаз, которые меркли на фоне голубизны ее зрачков. На самом деле я мало был чем-то похож на свою мать. Она же говорила, что я весь в отца, которого мне застать не удалось. Вполне обычная ситуация для тех, кто живет в не самом удачном районе и вынужден работать на весьма затратной и опасной работе. Мой отец был шахтером. Из-за неисправности своего троса свалился с большой высоты и разбился на смерть.

– Милый? – вопросительно взглянула на меня мама, и я очнулся от своих мыслей. Как легко я сегодня отвлекаюсь на совершенное бессмысленные вещи. – Ты хорошо себя чувствуешь?

– Да, просто немного нервничаю, – оправдался я.

Для моей матери сегодняшний день был особенным. Как-никак сегодня я стану взрослым и, возможно, отправлюсь в Центр – место, где другие взрослые живут чуточку лучше, чем мы, да и работа у них менее опасная для здоровья. Там находятся великие умы, которые занимаются проектированием и созданием полезных вещей, которые по сию пору не дают нам окончательно зачахнуть здесь. Попасть в Центр можно только одним способом: продемонстрировать свои навыки и ум на Экзамене, который проходит в день выпуска, в день взросления.

Моя мама была уверена, что у меня есть все шансы. Я же не имел цели попасть в Центр. Почему? Меня не интересовала жизнь в полном благополучии, прекрасно зная, что творится на окраинах.

– Пора, – выдохнула мама, осмотрела меня с ног до головы, и я заметил, что в ее глазах стоят слезы. Она крепко обняла меня на прощание. – Удачи, Симон.

Я был в замешательстве. Моя мама была достаточно эмоциональной женщиной, но почему-то только сейчас я испытал из-за них какое-то неясное, но противное чувство. Я снова засомневался в том, что происходит здесь и сейчас. Но что я мог поделать? Правильно, ничего.

Бросив на прощание беззвучное «До встречи», я вышел из дома.

Дорога до школы показалась мне особенно короткой. В какой-то момент я подумал, что пришел не туда, но, заметив своих одноклассников в официальных костюмах, понял, что явился на пункт назначения. Я осмотрелся. Кто-то был растерян, не стараясь этого скрыть, кто-то, наоборот, сохранял полное спокойствие, а кто-то и вовсе никак не поменялся, словно сегодня был очередной обычный школьный день. Интересно, к какой категории учеников относился я?

В здании нас встречали учителя. Они, не здороваясь, провожали нас в актовый зал, в место, где должно было решиться наше окончательно будущее.

Актовый зал был огромным. Это единственное место во всей школе, где я бывал в первые, и оно поразило меня своим отличием от всего здания. Высокий потолок, свежевыкрашенные стены, словно здесь только-только доделали ремонт, огромная сцена в конце зала была украшена большим белым экраном, а перед ней в три ряда стояли кресла из темной обивки, в помещении почти отсутствовал запах земли, пропитавший все и вся уже давным-давно. От этих перемен мне стало не по себе, будто я попал в совершенно другую реальность. Еще раз оглянувшись, я понял, что не один остался под впечатлением от увиденного.

Я заметил Мартена впереди себя и осторожно нагнал его. Мы не сказали друг другу ни слова, но оба ощутили небольшое облегчение от присутствия друг друга. Мы сели за свободные кресла и принялись ожидать непонятно чего.