Не гнать, же, старенькую, с глаз …

Но – дети … Как к ним подойти?

Где нужные слова найти?

Им рассказать – как выжил он,

(И для него, всё – страшный сон,

Который, память – крутит, крутит …)

Знать рано им об этой жути …

А как поймут они тогда,

Где был он эти все года?

Отец теперь им – Тимофей,

Он вырастил его детей,

Повёл за руку в первый класс …

Привык к протезам он – сейчас,

А раньше, однорукий – шил,

Из сыромятины – кроил …

Но дети сытые росли …

Ведь, годы с той войны прошли …

И вот, вернувшись – наконец,

Как скажет он, я – ваш отец …

А не подумают они:

«Ишь, объявился! Вот – стервец!»

И он страшился с ними встреч,

Не зная, как начать тут речь,

С чего весь разговор составить,

Нельзя, ведь, ничего исправить …

И так – нелепо – всё оставить …

Ждать, как закончится урок

И в школе прозвенит звонок,

У школьного порога встретить,

Сказать – я твой отец, сынок …

Но раньше я прийти не мог …

И рассказать про – сто дорог,

Которые война соткала …

Но торопливых пары фраз

Для этого – так будет мало …

А длинный горестный рассказ

Не для детей и не сейчас …

……………….

……………….

А в зыбкой дрёме, по ночам,

Степан опять был где-то там …

Их батальон был – окружён …

Комбат изранен, обожжён …

И с ними – замполит и знамя …

И бушевало всюду пламя …

Фашисты лес в округе жгли,

Чтоб батальоны не прошли

И не прорвали окруженье …

И невозможно дать сраженье …

Вокруг – пылает, лес – горит …

А сверху – самолёт бомбит …

Прорвались только – единицы …

И обгоревшие петлицы

Дымились, плавилась броня …

Но на исходе уже дня

Всё ж вышли из кольца огня

Всего – семнадцать лишь ребят …

Патронов нет, и нет гранат …

Степан комбата вынес, знамя …

Но снова возвратился в – пламя …

В дыму остался замполит,

Полковник смелый и суровый,

Он, видно, раненый лежит,

Солдат бесстрашный и рисковый …

А вот теперь, видать, нет сил …

Степан спасти его решил,

Если тот жив …

А если – нет,

То похоронен будет с честью,

Полковник чести верен был …

Пожар свалил сосну гнилую

И на ветвях её – плясал …

Огонь лизал кору сухую …

Горячий воздух обжигал …

И всё ж он вынес замполита,

Туда, где всё было изрыто

Воронками от бомб и гарь

Покрыла всё, как – вдовья шаль …

……………….

К реке семнадцать – не дошли …

Комбата на руках несли …

И – замполита, и с ним – знамя …

А сзади бушевало пламя …

И – жар, как из горящей печки …

По дну шли мелководной речки …

Смогли добраться до деревни …

Там – старичок, иссохший, древний,

Сторожко в баньку их впустил

И тут же всех предупредил,

Что «фрицы в доме и в – других …»

Что «здесь повсюду много их …»

Комбат был мёртв, полковник – жив …

На знамя руку положив,

Что на груди его бугрилось,

Он прошептал:

«Не получилось

Соединится нам с полком …

Меня заройте – целиком …

Пусть знамя будет – на груди …

У вас не знай, что – впереди …

Если – сумеете, пройдёте …

Потом – отроете, возьмёте …

А мне наган оставьте мой …

Чтоб – с пулей, для меня, одной …»

Степана подозвав к себе,

Он тихо-тихо прошептал:

«Я буду помнить о тебе …

Ты мне роднее брата стал …»

Наган был – пуст, пуль не осталось …

Полковнику ружьё досталось

С одним патроном, дед отдал …

Он для себя всё сберегал,

Когда пришли фашисты в дом …

И в баньке с этим жил ружьём …

«Бери, служивый, ты – важней,

Им что – до жизни всей моей,

Я – не хранитель тайн военных,

Они, таких, второстепенных,

Под пытки, страсти, не кладут.

И если что – пристрелят тут …

А вот тебя начнут крутить,

Чтоб все секреты получить,

По – чину, ты немало знаешь …

Бери, а – там, как сам считаешь …

Но ты с – ружьишком не спеши,

Ещё на свете – подыши …

Сюда не ходит немчура,

Дождёмся, Енерал, утра …

Ветеринар, мой лучший друг …

Сейчас-то немчура вокруг,

Посты поставили ночные,

Всё же – трусливые такие,