Наконец, торжественный вечер подошел к концу; простившись с последними гостями, отец и сын остались вдвоем в опустевшей гостиной. Филип сидел за столом, закрыв лицо руками, а Дьявол Каресфут стоял к нему спиной и смотрел на умирающий огонь в камине, нервно постукивая золотыми очками по каминной полке. Именно он и нарушил зловещее молчание.

– Ну, Филип, как тебе понравилась моя речь?

Его сын вскинул голову – лицо его было белым как полотно.

– По какому праву, – прошептал он, – ты объявил нас с мисс Ли помолвленными?

– По какому? По своему собственному, разумеется. Ты сам сказал, что вы помолвлены. Я решил, что это больше не должно оставаться тайной.

– Ты не имел права говорить об этом! Я не женюсь на мисс Ли, пойми раз и навсегда – я не женюсь на ней!

Говоря все это, Филип готовился принять на себя удар той дикой фамильной ярости, которая подарила прозвище его отцу – однако, к его удивлению, ничего подобного не случилось. Синие глаза старика лишь приобрели стальной блеск, однако отвечал он спокойно и вежливо.

– Видишь ли, Филип, то, что ты не собираешься жениться на девушке, о помолвке с которой уже объявлено публично – это позор. То, что я так торжественно объявил о браке, в который ты не собираешься вступать… что ж, это ставит меня в смешное и нелепое положение. Очень хорошо, мой дорогой Филип – пожалуйста-пожалуйста! Я же не могу силой заставить тебя вступить в брак. Однако ты не должен думать, что меня можно безнаказанно ставить в смешное положение. Позволь, я обрисую тебе альтернативу. О, я вижу, что ты устал, но я не задержу тебя надолго. Присядь-ка в кресло. Итак: этот дом и земля вокруг него, а также драгоценный сервиз, который нельзя продать – кстати, перед тем, как пойти спать, будь добр, убедись, что он надежно спрятан и заперт – все это, разумеется, должно бы принадлежать тебе. Здешняя отчуждаемая земля приносит около 1000 фунтов в год, в плохие времена чуть меньше; неотчуждаемая в целом дает около 4000, мое личное имущество – около 900 фунтов. Если ты будешь упорно отказываться жениться на мисс Ли, либо ваш брак каким-либо образом будет разрушен, за исключением обстоятельств, совершенно не зависящих от вас, то я должен предупредить тебя: пользуясь твоим же восхитительно выразительным языком, «пойми раз и навсегда», что в этом случае твое имя из моего завещания будет вычеркнуто, а вместо него появится имя твоего кузена Джорджа. Ты получишь только неотчуждаемое имущество. Поступай как угодно, Филип, мне это совершенно безразлично. Я очень люблю Джорджа и буду рад сделать ему такой подарок – если ты меня на это вынудишь, хотя мне немного жаль было бы разбивать собственность, которую наш род собирал так долго. Вероятно, тебе понадобится около недели, чтобы обдумать и решить: предпочтешь ли ты девицу, которую нашел себе в городе – ну да, да, я знаю, что у тебя там кто-то есть! – и откажешься от наследства, или женишься на мисс Ли и сохранишь семейную собственность. Это весьма интересная проблема для любвеобильного молодого человека – но вполне разрешимая. Не стану больше тебя задерживать. Доброй ночи, Филип, доброй ночи. Не забудь проверить сервиз. И помни – у тебя в этом деле личный интерес.

Филип молча поднялся и вышел из комнаты, однако после его ухода настала очередь его отца закрыть лицо руками.

– О Боже! – тихо простонал старик. – Неужели все мои планы пойдут прахом… Немыслимо думать, что все рушится – и я бессилен предотвратить катастрофу, словно дитя, пытающееся удержать падающее дерево… Единственное, что мне осталось – месть, но мстить я должен собственному сыну! Слишком долго я живу – и последние дни этой жизни горьки!