В 1933 году он был снят с работы и повешен на «черную доску» как не выполнивший план хлебосдачи. Папа вызвал правительственную комиссию, чтобы та разобралась. После этого его сняли с «черной доски» и назначили уполнаркомсовхозов Северо-Кавказского края в г. Пятигорске. Отец категорически отказался туда поехать – причины этого мне неизвестны. После этого в 1934 году он был назначен председателем горсовета в Новороссийск.

С 1924 года П. А. Катенев был делегатом съездов Советов всех созывов. В 1936 году в декабре был делегатом VIII Чрезвычайного съезда Советов. Начиная с 1922 года до самого ареста все время учился, пополняя свое образование.

Дело папы находится в Центральном партархиве в г. Москве. Когда я хлопотала для мамы пенсию, в наш райком партии с фельдпочтой пришли документы папы из Москвы и там было написано, чтоб нас с мамой с ними ознакомили, мы были в райкоме и ознакомились с папиным личным делом.

Вот все, что знаю, помню. Мама моя умерла в 1981 году. У меня брат – кандидат наук, живет в Ессентуках, он писал в «НР». Сестра инженер-строитель, живет в Лиепае (Латв. ССР), я живу в Грузии, педагог, преподаю русский язык и литературу, награждена орденом Дружбы народов.

У папы три внучки, внук и семь правнуков. И дети наши. И внуки наши знают своего дедушку и прадедушку как настоящего коммуниста-ленинца, честного работника, с которого надо брать пример.

Нет слов благодарности, которые могли бы передать те чувства, которые волнуют нас, когда с признанием говорят о нашем отце и о других жертвах репрессий. Спасибо, что им всем вернули их честные имена, жаль, что не смогли они многого сделать, но они не виновны, что жизнь их так трагично оборвалась.

Н. Катенева

Постскриптум редакции: Нина Петровна прислала свое письмо из горда Агара Грузинской ССР. Улица, на которой она живет, носит имя Сталина. Горькая ирония судьбы…

Новороссийский рабочий, 24.11.1988

Долгое эхо 37-го

Автор: Геннадий Куров

Рассказывают: после одного митинга в тридцать седьмом году пришедшие в гортеатр поприветствовать собравшихся воспитанники детдома выказали опасную дерзость. Они играли в фойе в тот самый момент, когда с трибуны очередной оратор призывал к бдительности и проклинал двурушников. Кто-то из обеспечивавших мероприятие строгих дядь шикнул на детвору: мол, выгоню из театра. Реакция детей была мгновенной и непредсказуемой. Бросив свои невинные салочки, ребята выпалили: «Вы сами – враги народа!…»

Маленькие, но много пережившие их сердца уже не обманывались и еще не научились лгать. Человек, которого с трибуны только что клеймили как врага народа, быть им не мог. Уже потому хотя бы, что его, председателя горсовета П. А. Катенева, дети знали – как друга.

…Свою маму Нина Ивановна Прохорова не помнит совсем. А вот папу – немножко. Жили они с ним в Ростове, потом отца перевели по службе на станцию Глубокую. Облик его почти забылся. Осталась в памяти красная книжечка, которую отец с гордостью показывал, объясняя: «Я – красный партизан». И еще – как однажды за отцом пришли. Нина, цепляясь, не пускала его. Запомнила на всю жизнь слова, которые вырвались тогда у нее, шестилетней девочки: «Дяденьки, отпустите моего папу!»

Не отпустили. А ее, оставшуюся одну-одинешеньку, сунули в поезд, который шел в Ростов. Больше она ничего не помнит. Провал. Пока не оказалась в детприемнике, а потом отправлена на юг, в Новороссийск.

Шел тридцать третий год. Скорее всего, жизнь Нины так и осталась бы совсем коротенькой и безвестной. – мало ли судеб оборвалось тогда, ведь и голод бродил на Дону и Кубани. Да люди вмешались.