Хозяйка хижины Арсения – женщина средних лет с радушием приняла своих ночных гостей. Возницу расположили в сарае, Фессалина сама улеглась в чулане, а молодой человек – в пристрое. Хозяин византиец Сезарь приглашал к ужину, но юный странник отказался.

Пантелеймон проснулся ночью от пронзительного крика младенца, вышел из пристроя и осторожно постучался в дом:

– Пустите меня к ребёнку, – сказал он.

Младенец ворочался в люльке, колотил маленькими ножками, как беснующийся. Юноша приложил свою руку на лобик младенца под взгляды удивлённой матери – через несколько мгновений крик прекратился. Пантелеймон подошёл к хозяйке и прошептал:

– Никому об этом не говори.

К утру он отправился к небольшому озерцу, где неподалёку блеяли овцы, сел в камышах.

– А почему твои руки жёлтым светом сияют?

Пантелеймон резко обернулся. Позади него стоял мальчик лет семи в длинной рубашке с заплатами; подул ветер, и камыши качнуло в одну сторону.

– Кто ты? – спросил Пантелеймон.

– Александр – брат того, кого ты вылечил ночью. Меня назвали в честь Александра из Македонии

Юноша посмотрел на свои руки.

– У меня обычные руки.

– Нет. Они, словно, сияют.

– Я – лекарь из Рима.

Мальчик подсел к нему

– Что ты будешь делать, когда возвратишься в Рим?

– Сменю богатые одежды на простые и пойду целить.

Мальчик посмотрел на волнующуюся гладь озера.

– А как ты целишь?

– Не я, а Господь через меня, – сказал Пантелеймон.

Накрапывал дождик. Мальчик протянул гостю руку, чтобы тот поднялся:

– Пойдём. Матушка велела позвать тебя к трапезе.

Перед тем, как повозка тронулась, Пантелеймон подошёл к хозяйке и сказал:

– Младенца напоишь отваром из вереска, что растёт на пустоши и будешь поить ещё месяц.

…Когда до Рима оставалось ещё совсем немного, Пантелеймон прикорнул и увидел необычный сон. Ему снилось, как входит он в какое-то светящееся пространство и его встречают два ангела. Один назвался Михаилом архангелом, другой – Гавриилом. Михаил был светловолосым в голубых сияющих одеждах с мечом, а Гавриилл – русым в белых одеждах.

Он протянул вошедшему большую чашу с розовым нектаром и произнёс:

– Это – благодать божья, ею ты будешь лечить. Много пострадаешь от людей, но не печалься, Мы придём за тобой и поддержим тебя.

Ещё Пантелеймон видел ангела в женском обличьи на фоне голубого сияния, но ангел тот ничего не сказал ему, а просто улыбался.

Проснулся он уже на подъезде к Риму, плотнее укутался в свой плащ. Удивлённая Фессалина сказала:

– Был сильный ветер, но ты спал, как убитый, словно совсем не чувствовал прохлады.

– Я и в самом деле не чувствовал её, – произнёс Пантелеймон.

Ермолай встретил его радушно, напоил свежим молоком и выслушал сон.

– Это было знамение тебе, – наконец сказал пресвитер.

– Правда ли, что христиане много пострадали за веру свою и претерпели гонения от императора?

– Правда.

Ермолай много рассказывал о подвижниках христовой веры, об их мучениях и свирепствах римлян по отношению к ним, Пантелеймон внимательно слушал, живо представляя в своём воображении все мучения страдальцев.

– Скушай рыбу и выпей ещё молока, – сказал Ермолай, когда окончил свой рассказ. – Я отведу тебя к больным, кои нуждаются в исцелении, дабы утвердились они в вере христовой. Когда тебя не было в Риме, многие из простого народа приходили сюда и спрашивали о тебе. Даже купцы из Египта были и из Фессалоникии, и Лакедемонии. Видать, многие о тебе знают, слухи, ведь, быстро в народе распространяются.

– Но что же я сделал такого? – спросил Пантелеймон.

– Именем божьим совершил чудеса, и люди поверили. Поверили в то, что только сила Божья и Божье слово способны исцелить, – Ермолай задумался. – Завтра мы собираемся в храме и будем петь во славу Иисуса. Ты пойдёшь со мной, чтобы встретиться с людьми.