А зимой я приеду с интерната на каникулы и этого горностая добуду капканом или ещё чем, но только не пулей, дурак я чоли, шкурку портить?» – «Колька, кого ты учишь, кому всего семь лет, тебе или мне?» Вот тут-то этот малыш мне и выдал: «А кто, дядь Вов, здесь родился – ты или я? А кто из нас якут – ты или я? А кто из нас меж двух сосёнок заплутает – я или ты? А кто ночью по звёздам ходит как по компасу – я или ты? А с «ветки» кто у нас кувыркается в воду, даже не выстрелив по уткам? А? (ветка – северное название лодки-долблёнки)». Тут мне нечего было возразить этому маленькому, но очень самостоятельному парнишке, для которого тайга – и школа, и дом родной.

Уже через несколько лет, когда работая на Колымской ГЭС, я опять увидел горностая, но уже ослепительно белого. На девственно чистом снегу чётко отпечатывалась строчка его следов, и если бы не его чёрный хвостик, то я навряд ли заметил этого разбойника, почувствовав моё присутствие, он на мгновение обернулся, блеснув бусинками глаз, и исчез под снегом словно его и не было. Я знал, что в погоне за мелкой добычей, например, мышью или леммингом, он способен пробегать под снегом не один десяток метров, и мне было очень жаль, что я не смог разглядеть его в зимней шубке.

Вернувшись в балок, где мы обедали, я рассказал мужикам о госте в белой шубке, и все сразу стали вспоминать случаи, связанные с пушными зверьками. А мой коллега, бурильщик Иван, рассказал нам свою байку о горностае, жившем у него.

«А вот у меня прошлой зимой горностай жил почти ползимы, я поначалу даже не знал об этом, пока он сам не выскочил из мешка с кедровой шишкой, висевшего на стене сеней. Там же висела и замороженная оленья туша, но следов от его зубов я на ней не видел. Да ладно, думаю сам себе, если он и поест оленины или кедровых орехов, то не велик урон, ему-то нужно всего пять-десять граммов на сутки, не объест, поди.

Но самое главное – я знал, что и горностай, и соболь любят мышей, а охотники даже делают для привады мышиный экстракт, от которого они сами лезут в капканы. В общем, мыши, которые раньше меня одолевали, вдруг все пропали вместе с крысами, и не только у меня, но и во всей нашей «Нахаловке».

Всё шло хорошо, пока я не вспомнил о мешках с кедровой шишкой. Время шло к Новому году, и я решил родным отправить посылочку с этими таёжными дарами, жена-баба тоже засуетилась в надежде половину посылки заполнить сушёными грибами, сами знаете, что наши грибы не идут ни в какое сравнение с материковскими, один запах чего стоит.

В общем, затаскиваю свои, ставшие почему-то совсем лёгкими, мешки в избу, высыпаю всю шишку на приготовленный чистый брезент, начинаю ворошить кучу и сажусь вдруг задницей прямо на пол.

Жена спрашивает: «Ванечка, что с тобой, ты аж в лице побледнел, а, может, тебе валерьяночки плеснуть?» – «Дура-баба, конечно, плесни, только не рюмашку и не валерьянки, а стакан самогону. Шишка-то вся пустая, ни одного орешка нет, вот тебе и посылочка, вот тебе и самогоночка на кедровых орешках, вот тебе и мой труд – из тайги на себе все мешки таскал, чёрт знает откуда».

Выпил я самогонки, успокоился и стал думать, куда могла пропасть вся шишка? На соседей, да и вообще ни на кого я не мог грешить, ну а раз так, то и нечего переживать, не велика потеря, а на посылку у того же соседа и возьму, ведь вместе за шишкой ходили.

Сгрёб я всю эту шелуху опять в мешки и понёс в сени, думаю, что потом всё это нужно будет отдать соседу, он свиноту держит, а им тоже витамины нужны, ведь для свиней лучше кедровых шишек витаминов и нету.