– (Брезгливо.) Это что ли ваш? Я не выкидала, тряпка какая-то.

– Огромная вам благодарность!

Чуть не прослезился!

Чужой шарф надеть сразу не рискнул. Выскользнул. С темной курткой и с беретом зеленый шарф (зашел в универмаг посмотрелся так и так) было то что надо.

Ребята из библиотечной курилки опять-таки подсказали где искать обувь – у павильонов на рынке, как раз где люди ее покупают. Нашел к вечеру! Полуботинки чуть больше, и это было хорошо!

Путевку все же выдали, оказалось на 12 дней, за вычетом четырех дней получилось больше недели.

В чемодан положил свои бумажки, украденную (все-таки) на почте ручку.

Дико боясь и дрожа от холода, из своего затопленного логова выбрался в пять утра и по темноте поехал на электричке без билета, стоя в тамбуре у дверей.

Пенсия была за горами, через полмесяца.

По приезде, никого не заставши, поспал в вестибюле дома отдыха чинно, не ногами на диван, а клюя носом – и тут же после завтрака (умял тарелку хлеба с их кашей и омлетом, выпил трижды горячий чай с сахаром) он попер в ихнюю библиотеку, сильный, красивый! Немного помятый. Зеленый шарф через плечо, черный берет набок! С бумагами и ручкой!

И, мельком осмотревшись, ничего для себя не обнаружив (разумеется, разве найдешь по моей теме!), он произнес там речь об их бедности и о своих связях в книжных кругах на складах нереализованного товара, там хотят избавиться от неликвида, непроданных изданий, и это не детективы-дюдики, а серьезные вещи для самообразования, и если найдется машина, то завтра-послезавтра он привезет сотни экземпляров! Он им поможет! Книги по истории, популярные брошюры по медицине!

И одна пожилая дико заинтересована, а библиотекарша как раз вяловата – да где взять транспорт и как зарегистрировать, бэ, мэ, это только так кажется шо им нужно, люди не читают ничего, шо им надо в домотдыхе кроме детективов.

– А вы сами откуда будете? (Он, приветливо.) Вы южанка!

Она сама да, аж с Мелитополя.

Все у ней как полагается. Глаза отводит. Полненькая чересчур.

Поправил берет, перекинул шарф через плечо. Перебрал книги на стойке.

– О, ну вот, сказки! А вы знаете, что в одной из сказок Афанасьева можно прочесть «Мужик заворотил ей подол и начал валять?» То есть!

Библиотекарша скептически относится явно. Умеет отшить:

– Мужчина, вы че? Где вообще находитесь?

– Погодите! Этого вы нигде не узнаете! То есть валять дурака – имело другой смысл! Фаллос по-русски частенько назывался именно «дурак»! И приключения Ивана-дурака можно трактовать двояко!

– Что будете брать?

(Библиотекарша вообще! Не понимает ничего!)

– Кьеркегор есть? – Едко произносит он, с горечью. – Шпенглер?

– Ой, смотрите там. Детективы там.

– Де-вуш-ка! Не детекти-вы!

Пожилая же настроена активно, вмешивается в начавшийся контакт, она, пардон, наоборот, она хлопочет об адресе этого книжного склада, какие-то мифы о нем она уже слышала! Она также возражает библиотекарше, что это нужно, нужно определенному контингенту – Кьеркегор и Шпенглер, и, оказывается, ей читать здесь тоже абсолютно нечего, как и этому профессору (кивок в сторону зеленого шарфа), а она тоже доктор наук! Почти что. Сейчас эти защиты никому уже ничего не дадут. Диссертация лежит в столе.

– У меня! Вот именно! Диссер! У меня тоже в столе! Это что же за такое! Никому! – заявляет он.

Хотя никакого стола у него нету.

Они громко толкуют в библиотеке, уже не обращая внимания на вялую библиотекаршу, вместе выходят (пожилую почти-доктора он пропускает вперед, это производит на нее сильное впечатление), они галдят на ходу, поталкивая друг друга локтями, садятся на лавочку, он для убедительности хватает пожилую за рукав, потом они вспархивают и идут по аллее старого замшелого парка, и октябрь пахнет сладким дымом отечества.