Я проснулся от шума машин за окном – жизнь во всю кипела на улицах Гаваны. На часах было за полдень. Действительно, адаптация займет время. Но ничего, время приступить к тому, ради чего я приехал сюда.

Моей задачей является не только увидеть, но и понять, что из себя представляет умирающий в наше время, почти не распространенный на планете коммунистический режим и написать об этом статью. Я помню о нём из рассказов родителей, бабушка и дедушка рассказывали еще больше, особенно о том времени, когда в моей стране было особенно тяжело и страна с новой властью была ещё молода. И такое у меня складывалось впечатление, что все были молоды в то время, активны, целеустремленны и имели глубоко-глубоко внутри себя настоящую Мечту, лелея и храня её. Я помню.

Итак, с чего же начать? Конечно, я знаю, что должен нести и содержать в себе социализм, я читал об этом. Нужно проверить, как на самом деле обстоят дела здесь. Вдруг, половина из того, что я слышал – выдумки. Но ведь важно не только то, как это должно быть, а то, как это получилось у них. Что Революция принесла не только самим кубинцам, но и системе, которая была полностью изменена? Я вспоминаю признание Диего9: «У меня проблема с системой». Я не заметил, как закурил Креольские10, чашка с горячим терпким кофе была у меня в руках, а я в этот момент остановился у своего французского балкона и осматривал горизонт зданий. Город ждал меня. Я не хотел заставлять его ждать, и потому поспешил выйти на улицу и отправился на свою первую встречу с Кубой – на Площадь Революции. Мой водитель Хусто отвезет меня туда.

На самом деле Хусто никакой не водитель. Он работает в аэропорту механиком. Учился в Союзе и до сих пор, хотя уже и не так хорошо, говорит по-русски. Говорит он несколько забавно, как-будто рассказывает сказку таким голосом, которым обычно её и рассказывают. Когда он хочет сказать мне, что по этой набережной люди прогуливались и это была первая набережная в Гаване, он говорит: «Первая набережная, богатые люди ходили туда-сюда». И я представляю этих людей во всех деталях и подробностях с той же уверенностью, если бы мне описали их досконально. Бедный Хусто. Он зарабатывает не больше 40 долларов в месяц, теперь его отправили в отпуск на 11 дней. Но я же понимаю, что это никакой не отпуск.

На площади Революции пусто, как в рабочий день в церкви. За спиной Хосе Марти возвышается невыразительное сооружение, которую в иных условиях я принял бы за странную пагоду. Слева и справа на Марти строго смотрят со зданий министерств контурные лица Че и Фиделя. Я покидаю площадь ни с чем.

Пока мы едем обратно к Малекону, мне удается разговорить Хусто и он рассказывает мне про карточную систему продуктов питания. По этим карточкам гарантировано получение некоторых продуктов по бросовой цене. В доказательство своих слов он завозит меня в бодегу11. Ею оказывается серое помещение с серыми стенами. Здесь всё такое, тусклый свет лишь это подчеркивает. Торговля идёт быстро, люди стоят в очереди молча. Скоро становиться ясно почему. На один кук12 мы покупаем десять батонов хлеба. Удивительно. Например, мороженное стоит три с половиной кука. Я негодую и радуюсь одновременно. Социализм начинает открывать мне свое подлинное лицо.

Хусто довез белого туриста обратно до дома. Хлеб, купленный в бодеге, турист разделил на две части и отдал пять батонов ему. Если бы он знал, что так выйдет, то, конечно же не стал бы брать только хлеб на целый кук, а взял бы еще что-нибудь. Но он-то разумел, что турист хочет развлечений и Хусто ему их честно обеспечил. Тем более хлеб, что называется, не долларовый – тесто сероватое, мякиш твердый.