Так как была грязь, Джону приходилось одевать высокие, резиновые сапоги, чтобы пробираться от дома до лодки, или когда ходил к лесу. Джон всегда ходил в плаще и в сапогах осенью, летом, когда не холодно, одевал лёгкую водолазку на ноги кроссовки, зимой он, конечно, носил куртку «Аляску» и короткие ботинки, но какой бы не было время года, Джон всегда был в бейсболке цвета хаки, с надписью «Чикаго».

Казалось, он за ней чувствует себя, в безопасности, или как в плаще невидимке, невидимым. Дойдя до лодки, Джон сел в неё, взял вёсла в руки и погрёб на основной остров. Доплыв до середины пролива, он что-то увидел в воде с левой стороны лодки. Ему поначалу показалось что это была какая-то большая рыба, но приглядевшись, он понял, что это далеко не рыба.

Джон оставил вёсла, остановил лодку, он заглянул вглубь воды и вдруг из глубины появилось женское лицо. Джон узнал свою жену, он был шокирован, он пытался с лодки дотянуться до выплывающей женщины.

– Ники!!! – закричал Джон и потянулся в воду.

В какой-то момент потерял контроль над своим телом и выпал из лодки в холодную воду, он понимал, что, свалился из лодки, но он не чувствовал холод, он пытался разглядеть в воде свою жену.

Как он не пытался, Николь нигде не было, Джон очнулся и начал понимать, что ему нужно выбираться из воды. Лодку унесло течением от Джона на метров двести, он снял с себя в воде плащ, он не мог и в нем плыть, кепка тоже слетела с его головы и ушла под воду.

Джон никак не мог доплыть до лодки, он чувствовал, как он замерзает, но нужно было плыть или замёрзнуть и утонуть. Минут двадцать, Джон бултыхался в воде, наконец доплыл до лодки, он схватился за неё, немного отдышался и забрался в лодку. Джон забрался в лодку и свернулся лежа в калач, его ужасно трясло, он должен был собраться и взять вёсла в руки и доплыть до берега. Пока Джон грёб вёслами, он немного согрелся, но поднимался ветер и он чувствовал, что нужно торопиться. Доплыв до берега, Джон, падая на землю, пытался бежать к своему дому, как он не потерял только свои сапоги, когда плыл, одному богу известно.

Джон добрался до дома, трясущимися, скрюченными от холода, руками, он открыл входную дверь дома, он подбежал к камину и начал списками разжигать новые дрова, которые он положил в камин перед уходом.

Руки так сильно замёрзли, что не слушались, спички вылетали из пальцев, падая на пол у камина. Джон пытался отогреть руки своим дыхание, спустя какое-то время он смог разжечь огонь в камине. Джон подумал, что погода хоть и была холодной, но минусовой температуры не было, но всё же, когда он выбрался из воды, у него изо рта выходил пар, а руки замёрзли так, будто был мороз, минус десять градусов по цельсию, не меньше.

– Что со мной происходит, чёрт возьми?! – сказал Джон, сидя на полу напротив камина, облокотившись спиной на диван.

Джон достал из ящика в столе на кухне, антидепрессанты, которые прописывал сам себе, хоть он по документам уже не доктор Джон Хамел, но всё же психиатрию он ещё не забыл, конечно с лёгкостью мог поставить себе диагноз, но кроме как, сильный стресс, он не мог объяснить свои видения.

Джон был уверен в своём сознание, он отлично осознавал себя, шизофрению он у себя исключил. После принятия лекарства, Джон уснул на диване у камина, он провалился в крепкий сон, проснулся лишь в половину пятого вечера.

Он проспал почти три часа, встал с дивана и подошёл опять к ящику с лекарствами, у него ужасно болела голова, будто что-то острое залезло к нему в голову и там шевелилось, а виски сдавливали тисками. Он знал эту боль, это была мигрень, только Джон никогда, не страдал мигренью, лишь в последнее время, с ним много чего происходило в первые, в последнее время. Джон не обедал, поэтому ему хотелось есть, в холодильнике были только остатки вчерашнего ужина, мясо с овощами, ужин он тоже покупал в городке.