А в таком. Записывала, редактируя как небольшие рассказики.

«Собираются они вчера с Фимой в кино… „А ведь такое случается теперь так редко!“ – добавила, рассказывая, Валентина с грустью. Так вот, собираются в кино, и как-то так получилось, что вышли на разговор о дочкиной зарплате, а он вдруг и бросил: „Нет, я не согласен. Что ж, мы содержать её будем, а она свою зарплату только на себя тратить?“ Да раздраженно так, наступательно! Валя попробовала нейтрализовать его раздражение, – не надо, мол, об этом сейчас… мы же в кино собираемся, – но он продолжал ворчать. Она терпела, помалкивала, а Ефим нырнул в свою комнату, но тут же выбежал с лампочками в руках: „Зачем их ко мне на шкаф положили?“ Валя взглянула, улыбнулась: „У тебя же в комнате места свободного много, вот и…“ А он прервал: „Поэтому и склад в ней можно устраивать?“ На что она, с присущим ей юмором предложила: „Ну, хорошо, оставь себе одну про запас, а остальные, если так уж мешают, вынеси в коридор“. А он так и сделал! Ну, Валя молча хлопнула дверью и ушла. До кинотеатра шла пешком, чтобы как-то успокоиться, а возле него Фима стоит! „На, возьми, – и суёт ей в руку что-то, – проездной свой забыла. А в кино я не пойду, ну тебя!“ – и, махнув рукой, сделал шаг в сторону. Она попыталась его остановить: „Ладно, не обижайся. Верю, что страдаешь… не хватает денег и даже у дочки занимаем, но пойми, мне тоже не легко, устаю от безденежья“. Но он еще раз махнул рукой и зашагал прочь».

Ну что, Наташенька, радуешься, что Фима тогда выбрал Валентину?

Ой, да, конечно, ты бы заставила его… ты бы не допустила. А вот я сомневаюсь, что «воспитала б по-своему».

Да потому, что такие натуры, как Фима, «хрупкие штучки», с ними надо обращаться бережно, иначе… Вот Валя. На что терпеливо и бережно – с ним… а он всё равно срывался на такое!.. А слушай на «какое»:

«И опять у моих друзей конфликт… Вчера, сразу после завтрака, Валя вдруг услышала: „Сейчас еду деньги выбивать“. Удивилась: „Как это выбивать, и у кого?“ „За рекламный плакат для кооператоров“. Испугалась: „Фим, не надо бы тебе так зарабатывать, ведь кооператоры еще не очень-то поощряются, а ты – для них… Узнают где надо и совсем…“ А он вдруг и закричал: „Но вы меня в угол загнали!“ Имеет в виду Художественный Фонд… и её. „Ну что ты говоришь? Разве я требую от тебя денег?“ – попробовала остепенить его Валя, а он – еще крикливее: „Требуешь! Ты упрекаешь меня: тот-то больше получает, тот-то…“ „Да мало ли что я иногда ни скажу! Ты тоже… А если имеешь ввиду те деньги, которые мне хотелось бы регулярно от тебя получать, так они только – на текущие расходы, чтобы…“ И, отвернувшись к стене, заплакала, а он хлопнул дверью и ушел. Жалко мне Валюшку, но чем помочь? Не знаю».

И что скажешь на это, Наташенька?.. «А та, сидя в кресле, покачивая ногой и попивая кофе, подумала: кажется, моя рассказчица увлеклась ссорами Валюшки и совсем забыла о пробке от шампанского». Да? Смеешься. Значит, угадала. И ты права, увлеклась я. И вот почему. Что-то странное со мной происходило, когда еще работала. Помню, наснимаем киноматериала, просмотрю, потом надо осмыслить его, выстроить, смонтировать, а ведь работали-то в спешке, – «Быстрей-быстрей!» И вот зачастую идёшь на монтаж, а в голове – пустота. С чего начать, какие эпизоды за какими склеить, какой темпо-ритм задать очерку или сюжету? А начнёшь монтировать с какого-то эпизода и пошло-поехало: цепляется одно за другое… этот поясняет предыдущий, другой тащит за собой именно тот… Вот и сегодня у меня пошло-поехало, так что ты уж потерпи… как Валюшка, доберусь я и до пробки, но пока вот о чем хочу… Пословица есть: «Муж и жена – одна сатана». Нет, не то… лучше эта: «Муж и жена – одно тело, одно дело, один дух», в этой народной пословице и впрямь есть некая мудрость. Ведь Валя и Ефим хотя и были довольно разными, но постепенно тот самый «дух» становился у них общим.