…Боль была во всем теле, больше всего в голове, он попытался открыть глаза, но увидел лишь красно-черные пятна. Неужели ослеп? Он протер лицо и глаза, попытался ощупать голову и взвыл от боли, волосы были слипшиеся, вся рука в крови. Разодранный рюкзак валялся неподалёку, пробы рассыпались, молоток исчез, вдоль склона по камням темнели пятна крови…. Здорово меня шандарахнуло, допрыгался, «спортсмен», одна секунда решила всё, перевернула всю жизнь… Он попытался встать, но боль пронзила тело и голову, дышать было больно, видимо были сломаны ребра. Руки сильно разбиты, в ссадинах, щегольская энцефалитка превратилась в лохмотья, даже сапог умудрился порвать. Хорошо еще ремень выдержал, хороший офицерский ремень, цел и нож, и «ТТ». Послышался шорох, он с трудом оглянулся – из зарослей стланика и шиповника показалась бурая туша. «Медведь!» – подумал он и потерял сознание.

…Лёня скинул с плеча «тулку» и выстрелил… Подождал несколько минут, прислушался… Тайга и сопки молчали… Он сделал второй выстрел, и уже собрался идти дальше, как вдруг, почти рядом, в небо взлетела ракета… Лёня бросился на звук и буквально через несколько десятков метров увидел лежащего на земле, плачущего Володю, с ракетницей в руке, по его грязному лицу текли слёзы. Он лишь шептал: «…Лёня, Леня, я все пробы отобрал, все… Компас потерял, меня ругать будут, не знаю куда идти, заблудился…»

Лёня приложил руку к Володиному лбу.

– Да на тебе, парень, можно чайник кипятить, за сорок у тебя… Как же ты шёл-то?

– Заболел я, ещё позавчера, но все пробы отобрал, как велели…

– Вот что ты за дурак, надо было домой, в избу идти сразу,

тоже мне герой—производственник!

– А план, а работа?

– И далась вам эта работа, здоровье свое гробить! А где друг твой, начальник?

– Не знаю, я компас потерял, пробы, пробы в рюкзаке, я отобрал, я не подвёл…

Видимо Володя стал бредить, и надо было бы тащить его вниз, но Лёня чувствовал, что с начальником совсем беда. Володя-то полежит пару часов, разведем костер, напоим шиповничком, оживет.

Он привычно и быстро развел костер, пошарил в Володином рюкзаке – одни мешочки с пробами, на дне лежали банки с тушенкой, размокший сахар и чай, мокрые коробки со спичками. «Так он ещё и ел ничего три дня! Вот герой-производственник! И кружки у него нет, потерял, ладно, чай с тушенкой посытнее будет, однако!».

Лёня быстро вскрыл две банки, вытряс тушенку на пустой мешочек из-под проб, набрал воды в лужице, поставил кипятить, и пока вода быстро закипала, нарвал ягод шиповника.

Отвар был готов, он поставил немного остудить, походил, присмотрелся, нашел и приволок пару здоровенных бревен, положил в костер… Так, этого надолго хватит… Растормошил Володю, приподнял ему голову.

– Давай чай пить, однако, три дня не пил, не ел, герой!

Володя с трудом открыл глаза.

– Где я?

– На Земле ты, на Земле! Земля – это такая планета, третья от Солнца! Пей отвар, лучше будет!

Володя с трудом улыбнулся шутке, глотнул горячий отвар с запахом жира и тушенки, закашлялся, но выпил всё варево, потом и вторую банку…

– Что, легче стало? Значит так, чую я – с начальником нашим беда совсем! Ты здесь полежи, я быстро сбегаю, он точно где-то недалеко… Костёр у тебя есть, сейчас ещё заварю пару банок, если хочешь – вот «тушеночка в мешочке».

– Лёня не уходи, я… Я боюсь, боюсь остаться один…

– Кого ты боишься, ты трое суток по тайге ходил, в одиночку, не боялся, да здесь на двести километров ни одной живой души! И привидений здесь тоже нет, так что боятся некого! Если что – пали из ракетницы, ещё пара ракет осталась. А главное сиди на месте, и никуда, понял? Я скоро буду!