Нужно сказать, что под серым небом эти чернеющие чудища неизвестно зачем и сколько уже тысяч лет бредущие меж полян этих странных цветов, все это рождает внутри какой-то хаос и неприятие.

С помощью телепатического портативного устройства, я пытался завести диалог с каменными изваяниями Герона, спрашивал, кто они, интересовался их жизнью, рассказывал о себе, однако в ответ было одно молчание. Пробыв на планете несколько часов, и так и не установив контакта, я был вынужден убраться прочь.

И вот, только лишь спустя сутки, уже приближаясь к очередной планете на своем межзвездном корабле, я отчетливо услышал запоздалый ответ, одно лишь слово: «Заткнись!»

Угораздило же меня оказаться на этой захолустной планете. Сильные ветра, давящая гравитация, не стираемые ночные туманы, и тоска, навеваемая серыми, низко плывущими облаками. Дышится тяжело из-за малого количества кислорода, а постоянный запах аммиака, источаемый местными, чернеющими вдали болотами – просто сводит с ума. Я бы мог сравнить это место с Адом, но тут – гораздо прохладнее.

Каждый день, а длится он, примерно, по шестнадцать земных часов, глядя на заметаемый грязными песками искореженный и изуродованный от жесткой посадки космический корабль, сердце обливается кровью, в ушах раздается невыносимый пульсирующий стук, а безжалостная рука отчаяния буквально сжимает мое горло. Выступают слезы и хочется выть.

В тот день, прибирая обороты двигателя, я не заметил, что высота не соответствует заданной, не учел плотность атмосферы и высокую гравитационную составляющую, которую замерял еще с орбиты. Не хватило нескольких секунд, чтобы исправить ошибки. Было уже поздно. Сильнейший удар о поверхность планеты – практически уничтожил двигательную установку и вывел из строя систему межгалактической связи.

Пружинистые рыхлые пески спасли мою жизнь, не дали разбиться в лепешку. Однако, корабль, единственный мой друг и товарищ – умер, развалился, как немощный старик, затих, как мертвый крот в грязной песчаной норе. Сейчас он, обдираемый ветрами, нашел последнее свое пристанище под опускающимися каждую ночь зловещими туманами, посреди этой аммиачной вони, рядом со мной – таким же потерянным и убитым, но пока вдыхающим этот кисловатый разреженный воздух содрогающейся от рыданий грудью.

Три дня длятся эти муки. После такого приземления, не без труда, из корабля удалось извлечь неприкосновенный запас. В нем оказалось все минимально необходимое для выживания в подобных случаях: еда, вода и прочее. По крайней мере, не стану голодать примерно неделю, а автоматическая термопалатка – не позволит умереть от переохлаждения. Ледяной ветер усиливается обычно к вечеру, когда температура в считанные минуты ощутимо понижается.

Поскольку мне неизвестно: существует ли жизнь на этой планете, то на случай самообороны у меня есть дистанционный парализатор. Это устройство, в виде небольшой безобидной трубки, способно мощнейшим разрядом с расстояния до ста метров – выбить дурь из любой твари. Я обошел за эти дни несколько десятков квадратных миль вокруг, но ничего интересного, кроме пузырящихся вонючих болот, не обнаружил. Нужно расширять географию поисков. По ощущениям, я здесь абсолютно один.

Наступает вечер. Я снова залезаю в свою палатку, и мне ничего более не остается, как снова предаваться тяжелым мыслям и прислушиваться к стонущему вою ветра. Страшная действительность обрушивается со всей своей очевидностью и ясностью в подобные часы, когда волей – неволей обрисовываю и обдумываю картину своего ближайшего будущего. Неделю я продержусь, а что потом? Нет никакой надежды, что меня хоть кто-то здесь обнаружит. Эта планета не числится в галактическом перечне. Ближайшие маршруты межзвездных земных кораблей – удалены на десятки световых лет, никто обо мне не знает.