Столько было интересных людей, всех и не вспомнишь. Вот разведчик Юрий Шутов, майор Шутов.

– Я здесь не ем рыбу.

– Здесь, «за речкой», выбирать не приходится, – говорю ему, – всё лучше, чем консервы.

– Нет, рыбу не ем.

– Религия не позволяет?

– Нет, воспоминания. Река прибила к берегу труп неизвестного афганца. Мы вместе с представителями местной власти стали его вытаскивать. У него была проломленная голова, видны мозги. Когда его оторвали от воды, большая рыбина выпрыгивала вслед за ним и продолжала есть мозги. Как в фильме ужасов. Не ем рыбу.

– Главное, чтобы она нас никогда не ела, – заметил Шевчук. Бывшая «Лопата». Сколько он спас людей, заставив окопаться бойцов перед тем боем? Да, надо знать, что лопата спасает бойцов. Конечно, и умелый санитарный инструктор, и вертолётчики, и опытные умные командиры спасают. И ангел-хранитель. Но и лопата – тоже. Кого не спасёт – того в последний путь проводит. Сентябрь 2016 г.

Я не помню, как мы с ним познакомились. Может, в офицерской «приезжке» – комнате для приезжих офицеров в Калай-Хумбе, а может, в вертолёте при частых моих перелётах по заставам ММГ и ДШМГ (мото-маневренных групп и десантно-штурмовых маневренных групп), разбросанных по ущельям Афганистана для прикрытия дальних подходов к нашей границе.

У Сани была открытая приветливая улыбка и тёмно-карие глаза на молодом лице.

Вертолётчики в Афгане – это уважаемые люди. Особенно, которые летали на МИ-8. Это был незаменимый вертолёт. Тем более что на нашем горном участке, где дорог не было, только караванные тропы. Он и грузовик: привозил дрова, и еду, и боеприпасы. Это и военная техника: мог нанести ракетно-бомбовый удар, поддержать с воздуха, и, может, самое важное, – это и скорая помощь, чтобы спасти раненых. Это и наш «Чёрный тюльпан» – забирал «двухсотых». В горных условиях вертолётчики летали мастерски. Часто садились, зависая над скалами, цепляясь только одним колесом за камни. На нашем участке запомнились такие фамилии: Кашин, Быков, Помыткин, Имангазиев, Райков. Цыплёнков с Восточного округа. Да много их было, настоящих героев. Иногда их внешность была обманчива.

Вот Быков, невысокого роста, с простым славянским лицом, говорит офицерам: «У вас тут шиповник растет, насобирайте, буду пить отвар, врачи рекомендуют». А в небе он «отважный сокол». Когда в горах наши попали в засаду, ещё продолжался бой, были убитые и много раненых, он будничным таким голосом сказал в эфире: «Не поминайте лихом, иду на посадку за ранеными». И забрал их, хоть и получил пробоины в корпусе вертолёта от пуль и осколков гранат.

Так, я хотел рассказать о Сане Петренко.

Был туман в горах. Может, это просто низкие облака, высота над уровнем моря – 2000 метров. Какое там было море поближе? Индийский океан? Туман, вертолёты не летают.

Сижу на «точке» Пашар, которая разместилась на гребне скалы возле одноименного кишлака. Уже две недели не могу улететь, а надо попасть на высоту 3600, «Чашм-Дара». Уже и продукты заканчиваются, а вертолётов нет. Ночью выпало много снега. А утром раздался гул моторов пары МИ-8. Прозвучала обычная команда: «Борты! Объект к бою, разгруз-погруз команда на площадку!»

Прилетел Саня. Я схватил свой рюкзак и автомат и попросил его высадить меня на

«Чашм-Даре» Он согласился – будут пролетать мимо. На «Чашм-Даре» попытались

сесть, но вертолётная площадка была не почищена, лежал глубокий лёгкий снег, который сразу взлетал вверх, и вертолёт тонул в снежных потоках. Саша повернулся ко мне.

– Сесть не можем, летим в Союз, в город Пяндж.

– А назад?