Левый ботинок: Так вот, потом дорога стала светлее.

Правый ботинок: Вышли на улицу.

Левый ботинок: Ты опять?!

Правый ботинок: Прости, я больше не буду.

Левый ботинок: Итак! Светлая дорога закончилась, и началась пыльная узенькая дорожка, потом и та закончилась, и я пошел по траве; свет падал только от небольшого круга на темно-синем покрывале с блестящими бусинками.

Правый ботинок: Не он, а мы пошли.

Левый ботинок: Хорошо, я и этот.

Правый ботинок: Ты расскажи про туфельки, те, с ромашками.

Левый ботинок: Не торопи меня. Я немного походил по траве, и потом встретил обворожительную…

Правый ботинок: И изящную!

Левый ботинок: Левую туфельку, а твоя правая туфелька была разношена, как старая калоша.

Правый ботинок: Моя ромашечка?

Левый ботинок: Конечно, да! Правые все такие – вечно грязные, подранные, изношенные. Не то что мы – левые.

Правый ботинок: Да ты! Да ты! Ты сноб напыщенный и эгоист!

Левый ботинок: А я вот как ударю тебя за эти непонятные ругательства при случае.

Кровать: Тихо! Вы мне тут еще подеритесь, обувь.

Ботинки: Простите нас.

– Что дальше было, левый и правый ботинки? – спросил Клаус.

Правый ботинок: Ой… А я забыл.

Левый ботинок: Не умеешь рассказывать, не берись. Я познакомился со своей Джульеттой, той, которая вдохновляет, и будь я поэтом…

Правый ботинок: Хм-м. Будь он поэтом! Наслушался умных слов, а самого спроси, и знать не знает, что такое поэт.

Левый ботинок: Влюбленного каждый может обидеть. Моя левая туфелька с ромашкой на боку – самое лучшее, что случалось со мной жизни, а тот поцелуй, когда мы дотронулись друг до друга носиками, я не забуду никогда.

Правый ботинок: А потом мы расстались с ними. И тут же набежала куча туфель, сандалий, кроссовок, и нас куда-то повезли с сиренами и мигалками.

Левый ботинок: Именно так и было, правый. После того дня я больше не видел свою Джульетту.

Правый ботинок: А я – свою.

Левый ботинок: Да твоя растоптанная туфля и рядом не стояла с моей Ромулей.

Правый ботинок: А вот теперь я точно ударю тебя при случае.

Кровать: Тихо, обувь!

Кепка: Можно? Я хотела бы кое-что дополнить.

– Рассказывай, кепка, – дал ей слово менталист.

Кепка: Я не уверена, но, возможно, мой хозяин встречался с абонентом Ритой.

Телефон: Не может быть! Ты ее видела?

Кепка: Кажется, да. Она невысокая худенькая девочка с темными волосами. У нее большие глаза, черные, но теплые. Она казалась хрупкой и бледной в свете белой пуговицы на темно-синем покрывале. Люди почему-то называют покрывало небом, а белую пуговицу – луной. Чудные!

– Так у них было свидание?

Кепка: Да, и было такое ощущение, что у нее что-то болит.

Телефон: Сердце! Это именно абонент Рита! Ты права, кепка, она такая, как ты ее описывала, я помню, хозяин пытался ее фотографировать. А болело у нее сердце, именно сердце.

– А что у нее с сердцем, телефон?

Телефон: Ой, хозяин как-то получал SMS-сообщение, так в нем абонент Рита говорила о какой-то неизлечимой болезни сердца.

– Что же было дальше, кепка?

Кепка: Они целовались.

Левый ботинок: Как и я.

Правый ботинок: Подумаешь, повезло.

Кепка: А потом мой хозяин начал кашлять и задыхаться. Абонент Рита стала кричать и звать на помощь. Мой хозяин упал на траву, я слетела с его головы, а когда меня подняли, то хозяин уже лежал на кровати в машине с разноцветными лампочками, которые освещали все в синий и красный цвета. И люди бегали вокруг, все время что-то щупали, трогали у хозяина. Потом мы куда-то поехали, стоял невыносимый гул сирен. Ехали мы недолго, там нас встретили другие люди в белом, и моего хозяина переложили на другую кровать с колесиками и куда-то повезли.