Она долго смотрела в окно вслед уезжающей Ауди. Нет, она не передумает!

Решительно подошла к телефону, набрала номер Виты:

– Я дома до двух. Хочешь – приезжай.

…Вита ворвалась в дом как всегда, подобная рыжему урагану.

– Ох, ну и кавалер у тебя был, – зажмурившись, потянула носом. –  Крутые духи! Ну, шикарный мужчинка! Ну, давай, рассказывай! Ну, мне-то можно! Я – "могила"!

– Рассказывать особенно нечего, чайку попили, поболтали…

– Ну, бабуленька! Ну, что ты меня за суслика держишь? А почему тогда мне было нельзя? При всех остальных можно, а тут вдруг "здра-а-а-асьтиии-приехали" и нельзя? Щас как оби-и-ижусь!

– Вита. Слушай, я должна сказать тебе что-то очень серьезное…

Вита уже уминала за обе щеки оставшийся бисквит и, с набитым ртом, сделав страшные огромные глаза,  сказала зловеще:

– Все ясно, ты "залетела". Не переживай, материально и морально поможем, будет сын полка! Класс! А то у меня только двоюродная бабушка, хочу двоюродного дедушку!

– Вита…

Наконец, внучка что-то уловила в ее голосе, узкое личико сразу побледнело (такая тонкая кожа!):

– Бабуль, ты что обиделась? Ну, ты же самая-самая! Ну, я же шучу!

– Я не о том. Вита, это был… врач. Я очень больна, и жить мне осталось, может, чуть больше недели… рак…

Вита молча смотрела ей в глаза. Видела, что не шутит. Последняя краска уходила с этой милой родной мордашки…

– Бабуля, – девочка говорила тихо, а янтарные глаза кричали. – Это ведь ошибка, правда? Ну, ты так сразу и поверила… этого не может быть… Ну, ты ведь такая…

– Нет, Вита, правда. Если бы не… врач, я могла умереть и этой ночью.  Вряд ли до телефона дошла бы…

Вита не могла долго сидеть на одном месте. Вскочила, забегала по кухне.

– А папа?! А бабушка?! Да они тебя в такую больницу устроят, ты оттуда как огурчик выйдешь! Да хоть у нас или хоть где!!! Ты что, забыла об их возможностях? Надо же звонить!

Вита кинулась к телефону, но она уже стояла около него и держала трубку.

– Витуля, я когда-нибудь тебя обманывала? – и подумала, что сейчас и начнет… – Или ты думаешь, что я не хочу больше жить? Если я сказала, что все – значит, уж верь мне…

– А вдруг все-таки что-то еще можно сделать? – у Виты уже блестели глаза. – Ну, нельзя же вот так опустить руки!

– Сделать можно. Например, умереть на операционном столе, порезанной на лоскутки. Лучше уж так. И потом, ты что думала – я буду жить вечно? Вспомни, сколько мне лет!

Вита зарыдала. Уткнувшись в ладошки, горько, безутешно… Она прижала ее к себе, гладила по худым плечикам, по непокорному рыжему облаку волос…

– Да, будет, будет… Нужно во всем искать положительные стороны. Подумай, у многих ли вообще есть прабабушки? А у тебя была. И причем достаточно долго! Почти восемнадцать лет. И многим ли прабабушкам повезло с такими правнучками? – она вытирала Витулины заплаканные глаза. – Давай оставшееся время не думать о плохом, ладно?

– Это мне повезло… – девочка еще всхлипывала, но изо всех сил старалась взять себя в руки. – Таких как ты не бывает…

– И еще вот что… Ты сейчас и здесь должна твердо пообещать мне, что никто их наших об этом не узнает. Обещаешь?

– Ой, – Вита испугалась, – но я не смогу! Ты же знаешь, у меня все вранье сразу на щеки вылезает!

– А ты постарайся. Придумай слезливую и грустную историю. Вот, например, скажи, что реферат по английскому не сдала.

– Ты как всегда шутишь, – Вита и плакала и улыбалась. – Я!! …и по английскому… Уж лучше по математике…

– Если вы пишете рефераты по математике, то пусть будет математика. Ну, так как? Обещаешь? Ведь это, видимо, моя последняя просьба…

– Бабуля, милая,… – девочка бросилась ее целовать, – да я для тебя… Ну, ты же знаешь!