– А, ну хорошо, – старик продолжил трапезу.

– Если вам, мистер Алаиз, больше ничего не нужно, я пойду.

– Голд, зови меня просто Голд. Я хоть и старик, но мистером Алаиз я привык слышать только на работе. А мы дома, – он обвел ложкой вокруг комнаты и раскрыл широко глаза. Лара увидела на одном глазу белое бельмо, похожее на катаракту и отпрянула.

Из скрипучего старческого горла, послышались металлические нотки, как в первую встречу.

– Дом, родной дом. Ладно, беги дитя. Тебе пора спать.

Лара собралась и вышла из спальни дедушки, шагая спиной к двери. Не успев, выйти за порог она столкнулась с Люком. Он налетел на нее, так же, не ожидая ее появления в дверях.

– Ой, извини. Ты чего спиной вперед ходишь? – воскликнул Люк.

– А ничего, ничего. Я пойду. А ты лампочки чинить, – Лара была немного растеряна.

– Ну как там дедушка?

– Поговорили немного, – Лара нахмурилась, ей захотелось прилечь. – Давно его не видела.

– Ну, да. Поговорили, – Люк скептически отнесся к словам сестры. – Ты его кормила, а он чавкал. Тебе бы поспать с дороги, ты выглядишь уставшая, вот и мерещиться всякое. Поговорили, – он снова ухмыльнулся.

– Завтра уже будешь пользоваться рабочим выключателем, обещаю! – Люк подмигнул сестре, вертя отверткой и плоскогубцами в руках. – Мама постелила тебе новое постельное белье. Я видел. Иди спать.

– А, хорошо. Спасибо, – Лара не поняла реакции брата.

Девочка пошла по коридору, к лестницы и вниз. Слышала, как Люк разговаривал с дедушкой, что-то весело насвистывал, а дед лишь, что-то отвечал набитым ртом, совсем не похожее на полноценное общение. Лара запомнила доносящуюся до нее мелодию и попыталась тоже ее насвистеть, но совсем тихо.

Она через силу приняла горячий душ, зашла в свою комнату и упала на кровать, будто к ней был привязан морской якорь, по рукам и ногам стягивающий и тянувший ее на дно темного водоема снов. Стоило ей только прикрыть глаза, как она уже не помнила себя. Вместо нее на воле очутилась новоиспеченная девушка Лаура. Прозвище так сильно въелась в подкорку, что сонная иллюзия легко подхватила мысли девочки о недавней встречи.

На окне в комнате Лары не висело плотных штор или хотя бы занавесок. Они сейчас висели на бельевой перекладине для одежды, которая стояла на маленьком балкончике второго этажа. Виктория сняла их за день до приезда гостей и постирала. Поэтому солнце в комнате Лары появилось раньше, чем в остальных. Оно выглянуло из-за холма ровно в шесть и быстро добралось своими жаркими лапами до постели девочки. Она лежала ногами к окну и лучи сползли по стене подогрева одеяло, остановившись аккуратно на лице крепко спящей девочки.

– Какого черта? – заспанный девичий голос прозвучал на всю комнату. Стены в доме были толстые, звуконепроницаемые. Никто из жильцов не услышал ее возгласа, лишь парочка воробьев спорхнуло с ветки.

Она щурилась, закрывая лицо руками и кутаясь в одеяло, пытаясь еще немного поспать, но солнце уже заполнило всю комнату теплом и ярким светом. Он отражался от всех поверхностей: металлических ножек кровати, лакированного паркета, белых глянцевых обоев, хромированного абажура настольной лампы. Весь мир сейчас был настроен против Лары и напоследок его решающим аргументом в пользу раннего подъема с улице донеслось пронзительное коровье мычание, подхваченное петушиным криком. Лара зажмурилась, она услышала из соседнего окна гостиной, голоса ее родственников.

Люк зашёл в обеденную комнату вышагивая как павлин, демонстрируя свою обновку.

– Что это на тебе надето? – хихикнул Хилл. – Да ты модник!

– Это старые дедушкины джинсы из шестидесятых! – Люк повернулся боком как модель на подиуме, громко отстаивая свой наряд. – Это сейчас модно!