Клеман почесал бороду, несколько секунд молчал, затем сделал глубокий вдох и произнес:

– Уведоми Марса, больше никого. Присматривайся ко всем. Что-то увидишь – сразу докладывай мне.

– Да, сэр.

Дарио поспешил выйти – чтобы найти Марса.

Приветствую вас, доктор Уилсон!

Сочту за честь быть полезным любым возможным способом.

В эту субботу я как раз буду в Лондоне, с лекцией в Лондонской библиотеке. Я прилетаю из Балтимора накануне, поэтому очно встретиться до лекции не получится.

Если вопрос срочный, свяжитесь со мной в течение этих дней по телефону, я обязательно найду время. И буду рад видеть вас на лекции по жестоким богам и мифо-поэтической традиции коллективного бессознательного.

P.S.: Ваша недавняя публикация о совокупной формуле критического уровня логических патологий как необходимого и достаточного условия для первого опыта акта насилия, на мой взгляд, недооценена, и имеет большие перспективы.

С наилучшими пожеланиями,

доктор Лукас Гаштольд.

– Кто хочет слушать беседу психиатров по громкой связи? – спросил Уилсон – который только что прочел ответное письмо доктора Гаштольда.

– В архиве у Эда будет тихо, – подсказала Ханна.

Уилсон взял телефон в руку, еще раз огляделся, но не различил должного энтузиазма у детективов. Дарио, проходивший мимо от кабинета начальника, бросил на него взгляд – как будто бы виноватый.

– Запись в любом случае сделаю, – молвил доктор Уилсон, поднимаясь с места за компьютером.

Марс был на регулярном обходе – по раздаче волшебных пинков, – и возвращался в офис, когда ему на пути попался Дарио – без свойственной ему белозубой улыбки, застывший в растерянности у мужского туалета.

– Вид такой, как будто провинился, – раскусил его Марс. – Говори.

– Рассказчик может быть в нашем участке, – сказал Дарио тихо. – Клеман сказал доложить вам…

Дарио не из тех, кто устраивает розыгрыши на такие темы… Марс еле сдержался, чтобы не рявкнуть.

– Час от часу не легче. Аргументы?

– Зарплата… Позволяющая купить дополнительные инструменты и маскировку. Криминалистическая экспертиза. И…

Дарио замялся, запнулся, сообразил, что как бы он ни хотел не подставлять под подозрение Уилсона, у него не выходит.

– Да договаривай уже, – взмолился Марс. – Ты один, видимо, еще боишься говорить что думаешь, остальные уже не стесняются!

– Доктор Уилсон сказал, что Рассказчик ищет обратную связь. Что если он получит ее, – Дарио набрал воздуха в грудь, – он быстро убьет снова. Так и случилось… Но мы не выпускали детали следствия прессе. Значит, это был кто-то из нас.

Дарио испугала реакция Марса – и неотвратимость последствий высказывания вслух своих умозаключений.

– Но это всего лишь теория, – с тщетной надеждой протянул он, – у нас нет доказательств, и потом, доктор Уилсон мог ошибаться…

«Доктор Уилсон ошибается – плохо, – думал Марс, – доктор Уилсон не ошибается – еще хуже…»

– Значит, крыса… Допустим. Из нас – из полиции? Из офиса? – рассуждал он. – Хирург, патологоанатом, полицейский. Что из этого оставляем?

– Судебный медик, – Дарио выдавливал из себя по слову. – Но сперва я проверю все участки – чтобы убедиться, что убийца не у нас.

Марс смотрел на него пристально. Затем похлопал Дарио по плечу.

– Проверяй всех. Обидятся – их дело.

Детективу-сержанту Марсу, в отличие от бледного, нервно поправляющего узел галстука Дарио, не составило труда нацепить маску равнодушия – и войти в офис с оптимистичным вопросительным возгласом о том, как у них дела – и как дела у преступников, сукиных детей.

Бен как раз вернулся с отчетом по ботаническому саду. Камеры на входе и у одной из беседок засекли англичанина в плаще и в кепи – который около четверти часа провел у ливанского кедра. На изображении не было видно, что именно он делал, но портрет преступника – шести футов ростом и среднего телосложения – соответствовал следам подошв от ботинок для хайкинга одиннадцатого размера в лесу Элмстед.