На следующий день мне необходимо было представляться заместителю командира части по научной работе. Когда я подошёл к его кабинету, в очереди на представление уже стояли два человека. Первым в кабинет заместителя командира зашел майор, с которым мы вместе летели в самолете. Через пару минут вышел, получив назначение на должность начальника контрольно-диспетчерского пункта. Следующим представлялся капитан примерно моего возраста, как и я, прибывший из Капустина Яра. Однако он был в парадной форме. Через несколько минут он тоже вышел, радостно сообщив, что его записанное в предписании назначение не изменилось и он будет служить инженером отдела на ЭВМ ЕС1045, входящей в комплекс обработки измерительной информации вычислительного центра, расположенного в военном городке Ключи-1. Оставалось ему только позавидовать.

Затем в кабинет зашёл я. Заместитель командира части по науке был, как и я, почти двухметрового роста. Он попытался посмотреть на меня сверху вниз, и я сразу понял, что у нас с ним одинаковая манера знакомиться с людьми. Мне можно было чуть наклонить голову, но я этого делать не стал. Тогда полковник сказал мне: «Сядь на стул», а когда я сел, понял, что стоя смотреть сверху на сидящего не солидно. Было видно, что в нем возникает чувство неприязни ко мне как к молодому хаму. Он задал вопрос, почему я не в парадной форме. Когда я начал объяснять, что у меня её нет вообще, и показал ему вещевые аттестаты, он сказал, что так говорят большинство тех, кто приезжает из Капустина Яра. Поставил мне в пример, только что вышедшего из кабинета майора, который прибыл из Москвы и представился в надлежащем виде. О капитане из Капустина Яра он почему-то ничего не сказал. Я удосужился ляпнуть, что если бы я прибыл из Москвы, а не из Капустина Яра, то наверняка тоже был бы по надлежащей форме одет. Сказав это, я совершенно позабыл о лежащих в папке, которую я держал в руках, рекомендациях для этого полковника от офицеров Главка. Он сказал, что должность, на которую я назначен, предполагает наличие у офицера серьезных знаний, при отсутствии которых я буду переведен на должность в одной из отдаленных, более северных частей.

После этого он достал из стола какие-то бумаги, пролистал их, и задал несколько достаточно сложных вопросов по структурам телеметрических данных. Когда я в полном объеме на них ответил, распорядился изобразить всё это мелом на висящей у стены школьной доске. После просмотра сдвинул доску в сторону окна, будто всё это было написано до меня. В чувстве юмора ему было не отказать. Он распорядился вызвать к себе начальника лаборатории обработки информации подполковника Чижевского. Когда тот прибыл, он сказал ему, что у него возник спор со мной о правильности изображённого на школьной доске рисунка. Вошедший в кабинет подполковник, взглянув на доску, сказал, что, разумеется, я не прав. На доске всё изображено верно. Тогда Окулов дал ему команду забирать нового сотрудника подчиненной ему лаборатории сбора и первичной обработки телеметрической информации, научно-испытательного отдела вычислительной техники. На следующий день представить этого сотрудника начальнику отдела, а перед этим обмундировать меня как положено, оказав помощь в получении необходимого вещевого имущества.

Когда мы вышли из кабинета, было видно, что подполковника, мягко скажем, расстроило назначение к нему в лабораторию такого чуда, как я, тем более что на следующий день необходимо было представлять это чудо начальнику отдела. К этому подполковнику у меня была рекомендация от сотрудников Главка, с которыми мне приходилось работать на прежнем месте службы, однако в сложившейся ситуации показать ему их я постеснялся. Но надо отдать ему должное, до вечера мне удалось получить на складах по рекомендации этого подполковника новый китель, брюки, портупею и сапоги. Откуда на складе оказались мои размеры, я до сих пор не знаю. Для подполковника Чижевского у меня тоже была рекомендация, однако в сложившейся ситуации показать ему её я постеснялся.