Когда зрение восстановилось, охотник уже шагал по чайному полю в сторону служебного автомобиля. В кармане куртки лежал еще теплый “мозг” устраненного зараженного.

Дорога до офиса УВУ заняла десять минут. Чуви перемещался на ниссане скайлайне, который конфисковали у какого-то гонщика. Автомобиль был конкретно нафарширован: восемьсот лошадиных сил, двигатель v6 с объемом два и два литра и двумя турбинами; коробка передач шестиступенчатая, переключать передачи можно подрулевыми «лепестками», так что управление этим аппаратом приносил массу удовольствия, против вождения штатных аэромобилей управления. Чуви удалось объяснить необходимость вождения автомобиля именно старого образца в силу невероятного количества и разнообразия вирусов, с которыми он каждый день имеет дело. “Механическую коробку передач не перехватить, в отличие от летающих умных машин, товарищ командир” – говорил он. Справедливости ради, нужно сказать, что всем в управлении, по большому счету, глубоко наплевать на методы, главное – достижение поставленной задачи. Так что Чуви выдали ниссан.

Войдя в здание управления и пройдя несколько “рамок”, охотник отправился в отдел результатов на шестнадцатом этаже. Входя в лифт, он почти столкнулся с невысоким светловолосым подростком, на правой стороне шеи которого красовалась ярко-красная роза. Юноша беззаботно увернулся от плеча Чуви и осуждающе посмотрел на него какую-то долю секунды. Чуви еще ни разу на своей памяти не встречал мужчин европейской или африканской внешности. Парень явно был из привилегированных белых. Или хотел таким казаться. Лифт быстро донес охотника на нужный этаж. В двух шагах от лифта была дверь кабинета отчетов. Мужчина постучался и открыл дверь.

– Утро доброе, дамы. – Улыбаясь произнес он, заглядывая в кабинет. – Примете меня?

– Чуви, шагай ко мне, – громко проговорила женщина из дальнего правого угла помещения.

Кабинет представлял собой просторное помещение, разделенное на шесть столов с компьютерами, за которыми сидели шесть женщин. Одна из них выполняла роль персонального менеджера охотника, пять других выполняли не совсем понятную охотнику работу. Но, судя по всему, эта работа была так же важна, как и его, ведь они всегда здесь были.

Ким Айгыз – было написано на карточке с фотографией женщины, закрепленной на углу стола. Чуви дал бы ей лет сорок пять, сорок восемь. Но только из-за мудрости, что женщина излучала. Незнакомый человек на улице мог бы предположить, что ей каких-нибудь двадцать пять. Прекрасные каштановые волосы распущенные до плеч, большие черные глаза, припухлые губы подкрашенные персиковым бальзамом. Безупречный серый костюм с темно синим галстуком и белой рубашкой. Аккуратный розовый маникюр, миниатюрные ручки. “До восстановления, я вполне мог бы и влюбиться в нее. Сейчас, к сожалению, на романтические отношения рассчитывать никак не получится. Да и замужем она точно, на безымянном пальце правой руки обручальное кольцо.” – размышлял охотник.

– Чего ты на меня уставился? – смущенно спросила Айгыз.

– А? – Чуви сделал вид, что не расслышал.

– Ты в следующий раз глаза закрывай или предупреждай, если зажигалкой стреляешь. Я чуть не ослепла! – сурово проговорила женщина.

– А, виноват.

– Виноват он. Конечно виноват. И на кой ты вообще жег его? – продолжая лупить пальцами по клавиатуре и не отрываясь от монитора, проговорила она.

– Ну, анализ показал, что он заразить что-то хотел, так что я выжег, чтобы наверняка, – неловко отвечал охотник.

Он заметил, что непреднамеренно сложил пальцы в детский знак “чурики”. Айгыз “чуриков” не заметила. Спустя несколько минут непрерывного печатания, она произнесла: “Готово”. Принтер шумно выплюнул бумажную версию отчета об операции.