– Что это? – фыркнула она.

Напряжение между нами усиливалось.

– Фотография.

Она усмехнулась ещё неприятней:

– Надеюсь, по ночам ты не станешь плакать и звать папу с мамой?

Я молча взяла фото у неё из рук и поставила на место.

Да, такими темпами наше общение не заладиться. С другой стороны, нельзя же обижаться на людей за то, что они топчутся на ваших любимых мозолях, даже не подозревая о их наличии?

– Боюсь, что буду.

– Ты большая девочка. Пора научиться заботиться о себе самой.

– Мои родители пропали без вести. Предполагают, что они погибли. Так что – да, мне придётся в дальнейшем самой о себе заботиться. И да – возможно ночами тут может быть несколько сыровато, особенно в первое время, но я постараюсь для вас как-нибудь свести к минимуму эту проблему.

Щеки Камиллы вспыхнули. На лице отразилось нечто среднее между смущением и раскаянием.

– Извини, – отступила она.

– Извинения приняты, – натянуто улыбнулась я, вновь поворачиваясь к девушкам спиной, чтобы вернуться к разбору и сортировке вещей.

И не глядя я чувствовала, как мои соседки в очередной раз обменялись взглядами.

– Ты на какой факультет пойдёшь? – спросила меня Камилла.

– Не знаю ещё. Мне не сообщили. А что? – нахмурилась я. – Есть особая разница?

– Вообще-то, есть. И ещё какая! Официально распределение ведётся по способностям.

– А не официально?

– Не официально зависит от происхождения, богатства студента. Ну, и от расположения к нему директора.

– Из всего перечисленного могу похвастаться только последним, да и то номинально, – перехватив их вопросительные взгляды, я пояснила. – Мистер Мэйсон после пропажи родителей взял надо мной опекунство.

– Правда? Как интересно! Твои родители были с ним в родстве? – подала голос Амайя.

– Сомневаюсь. По-крайней мере, я никогда раньше о нём от них не слышала.

– Тогда почему он решил взять над тобой шефство?

– Понятия не имею, – искренне ответила я.

Черёд дошёл до платьев, я принялась развешивать их по вешалкам в шифоньере.

– Так много нарядов здесь тебе не понадобится, – сообщила Амайя, приблизившись к изножью кровати. – Мы отсюда почти не выходим, а на территории Магистратуры разрешается носить только форму.

– Да, я уже слышала. Миссис Гвин сказала.

– Судя по всему, твои родители были богаты? – Камилла, закончив натягивать тёмные капроновые чулочки на стройные ножки вытянула их перед собой, чтобы полюбоваться.

– Мои родители не богачи, и не аристократы. Обыкновенные люди.

– Отлично! – обрадовалась Амайя. – Наши тоже. Мой папа подмастерье у артефактора, а мама простая домохозяйка. А твои родители чем занимаются? – наткнувшись на мой взгляд, она стушевалась. – То есть, я хотела сказать – занимались?

– Мой отец работал в СООЗЧМе.

Не уверена, что новость придётся им по вкусу. К сотрудникам «Специального отдела охотников за чёрными магами» относились неоднозначно, их уважали и боялись одновременно. Впрочем, это распространено повсеместно. Новость о том, что перед тобой сотрудник КГФ или ФСБ ещё никого не заставляла скакать от радости. Большинству людей известно, что все эти спец агенты выполняют какую-то специальную сложную высокооплачиваемую работу, но вот какую именно, для большинства остаётся тайной за семью печатями. Тайны порождают сплетни, за сплетнями по пятам следуют страхи, за страхом – ненависть, а за ненавистью – смерть. Такова жизнь.

– Ух ты! – отреагировала Амайя.

А Карина зло сощурилась:

– И ты говоришь, что не из «элитных»?

– Отец был рядовым сотрудником. Обычным штатским. Ничего особенного – рутинная работа, – словно оправдываясь, зачем-то затараторила я.

– А мама у тебя чем занималась? – решила вернуть разговор в прошлое русло Амайя.