– Ты его так любишь? – опять на меня уставился, с нажимом массируя ступню. Я попыталась вернуть себе ногу, но парень усилил хват, мне этого не позволив.

– Мы вместе и... – начала было.

– Любишь? – потребовал ответа жёстче.

Мне стало не по себе. Разговор не нравился совершенно:

– Это тебя не касается, – отрезала привычной манерой.

– Значит, нет! – безрадостно, кривовато ухмыльнулся, уличая взглядом.

Сам спросил, сам ответил, как ему хотелось и было удобно.

– Тогда почему такая покорность и услужливость? – продолжил допрос.

– Сам знаешь. Уже понял. А я и не скрываю! – отчеканила, устав от разборок. – Я его любовница, этим всё сказано!

– Значит, за деньги?

– Да, шлюха. Ну что, хочешь ещё со мной дружить по-соседски?

– Сколько?

На мой непонимающий взгляд пояснил:

– Сколько ты стоишь?

Было желание ударить, но разве за правду бьют? Тем более, я сама раскрыла карты, а он всего лишь уточнял деталь.

– Тебе не по карману, – не нашла ничего более умного.

– Откуда тебе знать, что я могу себе позволить, а что нет? – прищурился недовольно. – Если твой сорит баблом, не значит, что другие, кто при деньгах, это должен делать. Что если я, – запнулся и с тихим, едким смешком продолжил, – скрытый миллионер, а живу на окраине в однушке, потому что мне и так нормально?

Даже смешно стало от такого расклада, только «хмык» мой горечью отдавал и неожиданно в глазах резь появилась.

– Круто, что ты непритязательный! – пыталась выбраться из ямы, куда себя загнала. – А я вот избалованная и люблю шик.

– Поэтому тоже в этот дом приехала жить? – уличил сосед.

– Развлечения ради, – выдавила улыбку, молясь, чтобы разговор закончился и наконец приехала спасительная машина.

Парень задумчиво пыхтел, по моему лицу глазами шаря, пока не остановился на губах. Они, к слову, болели. После аварии и когда облизывала обветренные губы, в уголке щипало неприятно.

– У тебя губа разбита, – чуть виновато обронил Тимур и попытался пальцем коснуться раны. Я торопливо голову отклонила:

– Не тронь! Сколько повторять? – пригвоздила укоряющим взглядом. Он ответил упрёком, но вели бой всего пару секунд, а потом я утонула во властных руках. Не знаю, как он это сделал, но в пару движений я оказалась впечатанной в дерзкого соседа. Такого огромного, горячего и крепкого. Мою ногу толчком оставил в покое, а меня за грудки к себе дёрнул и тьма  безжалостная накрыла, как болото утопленника: ни дышать, ни думать, ни видеть, даже от ужаса ощущения отключились.

Правда, на миг: томительный, волнительный, пьянящий.

Лишь от стона своего бесстыжего очнулась.

Оказалось, что судорожно цеплялась за плечи мальчишки, вжималась в него, отвечая на пьянящий поцелуй. От запаха сходила с ума, а губы его грубовато-чувственные мои таранили, порабощали, доказывая, что не мальчик он, а мужчина, привыкший брать то, что желал, кого желал.

И сейчас он хотел меня!

Я лишь поскуливала, уже на парнишке сидя. Размазывалась по нему, а он подгребал меня, ягодицы до боли стискивая ладонями огромными, горячими и властными. И когда уже ноги совсем отказывать стали, позорно всхлипнула, обвив соседа за шею, требуя продолжения. Без скромности атаковала его губы и втиралась в него бесстыдно, не скрывая, что уже истлевала от желания.

– Не знаю, что ты делаешь со мной, – охрипло простонал в губы, поцелуй сумасшедший оборвав. Без нежности и ласки за загривок от себя отрывая и в глаза мои своими злыми смотря. – Но я хочу тебя, – с чувством шепнул, прикусив за губу и без того пострадавшую, но его признание прозвучало мученически искренне. И хват на заднице ещё крепче стал – Тимур вдавил меня в себя, чтобы ощутила силу его вожделения. И впервые мне от этого было удушливо-жарко, трепетно-волнительно и до дрожи охренительно-приятно.