– Еще нет, этот кристалл не из самых мощных.

– Ладно, прибережем тебя пока, полетаем на самолетах.

Светоч открыл дверь и крикнул: «Самдан!»

Монах, склонившись, медленно приблизился, не смея поднять глаза.

– Самдан, друг мой, – сказал Светоч, – не бойся, подойди ближе. У меня для тебя есть задание.

– Какое, Светоч? – тихо спросил Самдан.

– Отправь всех братьев во все сангхи и буддистские центры, пусть расскажут о моем пришествии! Интернету и вашим видеоконференциям я не доверяю! Далай Ламе вы уже обо мне доложили, разумеется?

Самдан молча кивнул.

– Хрен с ним, потом разберемся. Эти старики закоснели в своих догмах. Но я их расшевелю, клянусь Творцом и всеми адскими планетами! А сейчас мне нужны документы!

– Документы? – переспросил Самдан.

– Да, паспорт, виза в Европу и что там еще полагается для путешествий? Только не говори, что вы этим не занимаетесь – половина монахов здесь беглые преступники с новыми личностями.

Самдан вздрогнул и отвел взгляд.

– Нам нужно будет вас сфотографировать, – сказал он после паузы.

– Без проблем. Сколько времени нужно?

– Дня три-четыре, господин!

– У тебя сутки! – отрезал Светоч и, вытолкав Самдана из зала, закрыл дверь.

Ранним утром на площадь Святого Петра в Риме вышел высокий человек в ярко-желтой робе буддистского монаха. За его спиной висел небольшой мешок. Человек неторопливо шел по каменной мостовой, рассматривая базилику Святого Петра и колоннаду Бернини. Подойдя к столпу в центре площади, он прикоснулся ладонью к холодному мрамору и закрыл глаза. По лицу человека пробежала улыбка. Когда он убрал руку, на мраморной плите остался черный отпечаток ладони. Великан снова улыбнулся и плюнул на обелиск – слюна зашипела, словно попала на раскаленный металл. Он уселся на гранитные ступени, закрыл глаза и просидел так почти до полудня. Когда он открыл глаза, площадь была полна людей, пришедших посмотреть на Папу Римского и послушать его воскресную проповедь. Кто-то глазел на монаха-великана, сидевшего в позе лотоса на ступенях у обелиска, а некоторые без стеснения фотографировались, присев рядом с ним. Монах не обращал ни них внимания.

За десять минут до полудня в окне Апостольского дворца появился понтифик. Толпа приветственно загудела. Около 20 минут он читал молитву «Ангел Господень» на разных языках, затем трижды перекрестил людей на площади и ушел. Люди стали расходиться.

– Долбаный спектакль, – вдруг произнес монах по-английски и резко встал. Он одернул полы робы и решительно направился в сторону Апостольского дворца, что служил резиденцией Римских пап многие столетия. У ворот стояли трое швейцарских гвардейца, которые традиционно охраняют Ватикан. Человек направился к одному из них и солдаты насторожились. Рыжий здоровяк-гвардеец двинулся к нему наперерез.

– Эй, мистер, – сказал он по-английски, – проход запрещен! Вернитесь на площадь, пожалуйста!

– Но мне надо увидеться с Папой! Это очень важно! – ответил человек.

– Если вам нужна аудиенция у Папы, свяжитесь с его секретариатом!

– Это долго, я встречусь с ним сейчас, – просто сказал Светоч (а это был он) и взмахнул рукой. Все трое гвардейцев тут же замерли.

«Вот так», – сказал демон, спокойно проходя мимо них во внутренний двор дворца.

Понтифик в это время сидел в библиотеке и читал донесения кардиналов. Папе было уже 89 лет, он был слаб, однако, ясность ума ему удалось сохранить, и с документами он работал лично, без помощников. Помощь ему требовалась лишь для работы с компьютером и смартфоном, которые он так и не освоил.

Папа сидел в огромном кожаном кресле и, беззвучно шевеля губами, читал рукописный текст на желтой писчей бумаге. Вдруг на письмо с жужжанием села жирная черная муха. Он махнул письмом, и насекомое с размаху влетело старику прямо в глаз. Пока Папа отбивался от наглой мухи, в библиотеку, отражаясь в старом полированном паркете желтым пятном, вошел человек. Он неслышно подошел к понтифику и пальцем постучал ему по шапочке-дзукетте. Папа вздрогнул от неожиданности и выронил письмо.