Она стала такой милой, когда так съехидничала последней фразой.

Мы быстро попрощались со зрителями, а затем я стремительно увлек ее за собой в глубину темного коридора.

– Что за самодеятельность?! – раздался за моей спиной рассерженный голос Владислава. Я думал, что менеджер обращался ко мне, но оглянувшись, увидел, что он делал суровый выговор Гедеону. Посмеиваясь, я потянул Макси дальше, пока наш солист не успел перевести все стрелки на меня.

– Где моя скрипка? – прокричала Макси, едва поспевая за мной. – Немедленно верни мне ее!

– Она в надежном месте, – отозвался я.

– Куда мы идем? – требовательно спросила Макси.

– Там, где мы сможем спокойно поговорить – в мою гримерку, – сказал я и по пути пожал протянутую руку одного из техников.

– Ден! – меня остановил директор концертной площадки. Мне пришлось пожать руку и ему, хотя я сгорал от нетерпения оказаться с Макси наедине. – Вас ждет журналистка с канала «МузТВ». Вы обещали ей дать интервью после концерта, помните, да?

– Помним, – я подмигнул ему, а затем потянул Макси дальше по коридору. Думаю, что она была обескуражена всем этим хаосом, который происходил за кулисами.

Возле дверей моей гримерки неизменно стояли фанатки, у которых всегда волшебным образом оказывались пропуска. Поэтому я открыл ближайшую дверь, пока они меня не заметили, и увлек Макси в полумрак комнаты.

Мы оказались в просторной гримерке, тускло освещенной светом от настольной лампы. И Ден наконец выпустил мою руку. Мы стояли друг напротив друга и оба тяжело дышали.

– Рад тебя видеть, Макси, – произнес он слегка хриплым голосом, пуская в ход обольстительные нотки.

– Я тоже рада, что наконец-то нашла тебя! – заявила я.

– Раз ты рада, это может привести нас к новым поцелуям? – Я почувствовала, как его горячие ладони легли на мою талию и тут же обожгли кожу сквозь тонкую ткань платья.

Мой взгляд устремился к его губам, которые сейчас были слишком близко от моих. У меня едва не подогнулись коленки, но я усилием воли отвела взгляд и отстранилась от него, сделав два спасительных шага в сторону. Ден тем временем опустился на диван и вдруг стянул с себя футболку. Затем схватил одно из полотенец, лежавших в стопке, и закинул его на шею.

– Что ты делаешь? – испугалась я.

– Я всегда так делаю после концерта, я жутко вспотел.

Я уставилась на его обнаженный торс, который оказался усладой для глаз. Даже сейчас, весь потный и взъерошенный, он выглядел так, что все гормоны зашкаливали. Мой взгляд ухватился за татуировку на его груди, которую мне захотелось внимательно рассмотреть. На гладкой коже были изображены фрагменты нотного стана с разлетающимися нотами и какие-то птицы. А приглушенный свет еще больше расчерчивал его привлекательные рельефные мышцы. Все инстинкты говорили мне держаться от него подальше, поэтому я сделала еще один шаг назад и, наконец, отвела свой любопытный взгляд. Но Ден уже давно поймал меня за откровенным разглядыванием, и теперь сидел на диване с мягкой усмешкой на губах.

– Я хочу, чтобы ты вернул мне мою скрипку, – требовательно произнесла я, стараясь больше не смотреть на него.

– Послушай, Принцесса, ты говоришь так, будто бы это я злостно отобрал у тебя скрипку. Но ведь ты сама вручила ее мне и убежала, ничего не объяснив. Так что потрудись сначала рассказать, зачем ты так поступила, а потом я подумаю, возвращать скрипку или нет.

Он был прав. Да, я слишком резко начала. Но нельзя же так похищать девушек с концерта?

– Я не могла поступить иначе. Спасибо, что выручил меня, – я смягчила тон.

– Так чего ты испугалась?

– Мой отчим не должен был узнать, что я играю на улице. Ему бы это очень не понравилось.