Она ходит по подъездной дорожке из стороны в сторону, и как понимаю, ждет нас. Разборке быть.

Мира сразу притихает, хватается за мое сидение сзади и шепчет.

- Черт…вот ябеда! Маме расскажет…

- Я разберусь.

- Но…

- Мира, я разберусь. Маме ни слова и иди сразу в дом.

- Но она все равно…

- Не расскажет, гарантирую. Только не встревай, а иди в дом!

Мы останавливаемся у ворот.

Измайлова старшая сразу фокусирует внимание на мне, но прежде, конечно, не гнушается окатить им машину, на которой мы приехали. Мне, если честно, дико за это неудобно, и я бросаю на Ваню извиняющийся взгляд, но надолго не задерживаюсь.

Лучше сразу.

Выхожу, а она уже на подходе, и с разгона начинается…

- Василиса! Нам надо поговорить!

Я помогаю выйти Мире и подаю ей ее рюкзачок, подталкивая к дому, и прежде чем мегера ее настигнет, а она этого явно очень хочет, встаю поперек и вскидываю брови.

- Здравствуйте, Анна Львовна.

- Здравствуйте?! ЗДРАВСТВУЙТЕ?! Ты хоть знаешь, что произошло?!

- Не надо кричать, я вас прекрасно слышу, - отвечаю сухо и ровно, - И да, я знаю. Они немного повздорили с…

- Это называется иначе! Нападение! Твоя дикая сестра напала на мою дочь, и я собираюсь обо всем поговорить с твоей матерью! А еще…

- Может, обойдемся без эксцессов?

- Прости?!

- Ну…знаете? Я, как староста класса, собирала бумаги для поступления от всех ребят, и представляете? Ко мне случайно попала копия карты Алены из одной очень известной клиники. Наверно, она перепутала…а я же не знала…И открыла ее.

Анна Львовна шумно сглатывает.

- Я и понятия не имела, что отношения вашей дочери и нашего директора зашли настолько далеко. Беременность? Так печально, что ее пришлось прервать, конечно, но она молода. Они всегда могут попытаться вновь…

- Василиса…

- Вы должны понимать… - перебиваю ее с холодным сарказмом в голосе, - Что ссора с мамой может очень сильно утомить меня, и теперь я сама могу случайно перепутать файлы. А мы же не хотим, чтобы об этом все узнали, да? Это же секрет, как я понимаю?

- Да… - шепчет женщина, побелев настолько, что ее огромные губы еще сильнее выделяются на лице.

Я киваю.

- Тогда мне придется и дальше хранить этот секрет, и я буду его хранить, а мы взамен забудем этот маленький инцидент. Дети…с ними всякое бывает, не правда ли? Да и потом… - усмехаюсь и закатываю глаза, - Папа будет так недоволен, что его любимую дочь называют дикой…Вы же прекрасно знаете, что бывает, когда мой папа недоволен? У него такое гадкое настроение, что ни один контакт с ним заключить невозможно. А ваш муж как раз собирался это сделать? Если мне не изменяет память.

Точку я ставлю приподняв брови.

И да, я в курсе, что это шантаж. Грязный, жестокий и мерзкий шантаж, но увы и ах. Таков мой мир. Будешь невинным цветочком — сожрут с потрохами.

Это я говорю себе, пока смотрю, как она нетвердой походкой разворачивается к своему дому, прежде покивав, да, пробубнив, что-то нечленораздельное.

В конце концов…строить из себя святую тоже не буду. Меня заколебала эта семейка, а когда они тронули мою — это уже сорванный стоп-краны, господа.

- Ваа-а-а-у! - слышу за спиной и поворачиваюсь, а там Мира.

- Я же сказала! Домой иди!

- Ты прямо Йода!

Высший комплимент.

Улыбаюсь, закатываю глаза, но подхожу к ней и ласково тереблю по спинке.

- Видишь? И никому не нужно бить морду.

- Но признайся, что тебе бы этого очень хотелось… - заговорщически улыбается, я усмехаюсь и слегка толкаю ее к дому.

- Иди уже, бабуля. Только маму не разбуди! И малышку! Они могут еще спать!

Мила убегает счастливая, хоть и пытается казаться абсолютно «нетронутой», но это ей дается сложно.