- Вита, - зовет Алик из коридора. Черт! Вот что ему нужно? Сколько раз говорить, что вместе мы не будем. Не понимает, не отстает. А ругаться у меня просто сил нет. Да и Марика достала просьбами не отталкивать бедного Альберта, подумать о себе, о том, что хватит быть одной, нужно выбираться в люди и приучать себя к нормальной жизни. Вот я и приучаю. Только изначально понятно было, что бесполезно это. Нормальной мне уже не стать. Но сегодня я снова поддалась на уговоры подруги, обещала поддержать ее выступление. 

Еще раз тяжело вздохнув, вышла из своего укрытия. 

- Вазы у меня такой большой нет. Положи цветы в ванную пока. Я потом что-нибудь придумаю. 

- Хорошо. В следующий раз подарю сразу с вазой. 

Разобравшись с цветами, спешно выходим из квартиры. Я вообще не люблю пускать посторонних домой, особенно мужчин. Это только моя территория, маленький, безопасный уголок. 

По дороге к ресторану Алик что-то рассказывает, пытается вести интересную беседу. Я лишь поддакиваю иногда, чтобы не выглядеть совсем невежливой. 

В ресторане нас встречает улыбчивая Марика с ее новым молодым человеком. Это радует. Благодаря компании за столом я могу снова спокойно отмалчиваться, пока подруга искрит юмором и обаянием за нас двоих. Напряжение возникает, когда она уходит готовиться к номеру. Но и тут общаются по большей части мужчины, я лишь потягиваю шампанское, прячась за бокалом. Когда раздаются звуки знакомой мелодии, по позвоночнику знакомо прокатываются мурашки. Неконтролируемая реакция. Всегда чувствую слишком остро эти ноты. Так больно, так сладко. Сердце опаляет знакомым жаром и тоской. Мы давно сроднились с этими чувствами. Вместе с нарастающей музыкой поднимается и волна в душе, обрушивается на сознание девятым валом. Перед глазами невольно встает образ, высеченный на сердце. Мой любимый мальчик, мой родной. Прости меня. Прости. 

Прикрываю тяжелые веки, делаю несколько вздохов. Музыка постепенно стихает, а у меня все еще звенит внутри, вибрирует, от воспоминаний, от ощущений. Никогда уже не пережить мне такого восторга и падения, как тогда. Но и не забыть. Быть может, когда-нибудь мы встретимся там... на небе. 

Скорей бы. Я так скучаю... 

Из водоворота эмоций меня вырывает голос Алика. 

- Вита, пойдем, хочу тебя кое с кем познакомить, - берет меня под локоть, хочу сбросить его руку, потому что еще не вернула на место броню, не закрыла от всех пораненную душу. Но он не замечает моего потерянного лица. Тянет следом. А я еще не обрела способность говорить. Поэтому на автопилоте бреду следом. 

А потом мир замирает и с невероятной скоростью начинает вращаться. Я не совсем понимаю, это галлюцинация или реальность. Голоса где-то далеко, передо мной он. Мой мальчик. Удивлен, растерян, потрясен. Все это сознание отмечает само по себе, потому что я отдельно от него. Лечу в пропасть. Разбиваюсь. 

Этого не может быть. 

"Руслан Стародворцев скончался в тюремном госпитале от воспаления легких" - вспоминаю слова проклятого коменданта, которые закончили и мою жизнь. 

- Виталина, что-то не так? - кажется, это голос Алика. Ответить не могу, дышать нечем. На шее снова сжимаются грубые ненавистные тиски. Мир темнеет, качается. Чувствую под собой стул, кто-то подносит к губам стакан воды. Пить не получается. Начинаю кашлять. Это немного приводит в себя. Но только до того момента, пока я не натыкаюсь на горящий взгляд. 

Живой! Он живой!  

Ненавидишь? Понимаю. Я и сама себя ненавижу. Первый судорожный вздох дается слишком тяжело. Второй немного легче.  

Отворачиваюсь. Не смотрю на НЕГО. Не могу. Опустив пониже голову, пробормотав что-то невнятное, на ватных ногах иду в уборную. Умываюсь холодной водой, черт с ним с макияжем. Как это возможно? Или все же у меня галлюцинации? Как понять?