– А где он?

– Дома.

– Здесь? – он вновь с надеждой посмотрел на меня.

– Нет, милый, далеко, – я взяла его ладошки и поцеловав их, потянула сына к себе, но он не поддался и вырвал свои руки из моих.

– Но я точно помню, что он приехал за нами и привез мне вот такого большого динозавра, – руками он готов был обхватить необъятное, а глазки распахнулись до невероятных размеров.

– Это сон, папа не приехал, – снова повторила я, стараясь говорить мягко, ласково. Протянув руки, я ждала, что сын обнимет меня, но Клим заплакал и от досады прокричал мне в лицо:

– Ты врешь! Он приехал, как и обещал.

Сын топнул босой ножкой по половику и выбежал из комнаты.

– Клим, – я кинулась за ним, но, не успев добраться до выхода, услышала:

– Дядя Назар, ты здесь?

Я выглянула из-за шторки и увидела, как сын обнимает своего родного отца. Мое сердце стало успокаиваться. Сейчас он позабудет о Филиппе и перестанет переживать.

– Дружище, да, я приехал.

– А папа с тобой? – спросил Клим, не теряя веру в то, что Филипп где-то тут, а потом как бы в укор, повеселевшим голосом сказал, демонстрируя извилистые пути малолетней логики и умозаключений:  – Мама, а ты говоришь папа далеко. Если дядя Назар здесь, то и папа с ним приехал.

В глазах Назара появилась растерянность, но он быстро взял себя в руки.

– Нет, дружок, твой папа не приехал, я один вернулся.

Клим оторвался от него и сделав пару шагов назад, захныкал, потирая кулачками глаза.

Крах надежд, конец всему – вот, то отчаяние, что вырвалось вместе с детскими слезами. Как это горько.

Я подошла к нему и присев обняла, ощущая каждый всхлип и содрогание крохи.

– Не плачь, мой мальчик. Не плачь, – я стала целовать его щеки и гладить голову, лишь бы успокоить.

– Он меня больше не любит. Папа обманул.

– Милый, не говори так, – мое сердце зарыдало вместе с ним. Все оказалось труднее, чем я предполагала. Филипп уже и думать о нас забыл, а мой ребенок страдает. Я сама виновата в этой привязанности. Зачем я вышла замуж? Дурочка, глупая.

– Клим, если бы твой папа тебя не любил, то не стал бы звонить, – неожиданно за Филиппа вступился Назар.

– Что? – всхлипы стали реже.

– Да, папа позвонил, когда ты спал, и он передал, что очень скучает, просто пока не может приехать, слишком много работы.

– Надо было меня разбудить, я бы тоже хотел с ним поговорить. Позвони ему сейчас. У тебя же есть телефон. Я хочу сказать, как сильно его люблю, – Клим подался к Назару и мне пришлось его отпустить.

– Сынок…

– Юль, – Назар перебил меня, вынуждая замолчать.

Он не стал придумывать отговорки и небылицы, достав из кармана мобильный, Назар решил исполнить желание сына. Представляю, что в это время творилось в его душе, но он нажал на вызов и включил громкую связь. Клим взял телефон в руки и сев на вязанный круглый коврик стал ждать ответа, всматриваясь в экран.

Я взглянула на часы, время показывало без пяти восемь, Филипп как раз должен проснуться.

– Да, Назар, – ответил он бодро, даже немного запыхавшись. – Какие новости?

– Папа, это я, – проговорил Клим, немного оробев, будто переживая, что его могут оттолкнуть и подозрения о том, что его больше не любят, подтвердятся.

– Сынок, здравствуй, как я рад тебя слышать, – ласково поздоровался Филипп, явно не ожидая услышать Клима.

– Папочка, я скучаю. Хочу домой. Ты приедешь?

– Обязательно, сынок. Скоро, совсем скоро я за вами приеду, и мы будем вместе.

– Правда?

– Конечно, разве может быть иначе? Думаешь, ты один скучаешь? Нет. Мне тоже без вас плохо, родные мои, любимые.

Мы с Назаром переглянулись, и я увидела в его глазах озабоченность. Он постарался скрыть эмоции, только расширяющиеся ноздри и забитые в тугую нить губы, все равно сказали о звенящем в нём напряжении. Того и гляди лопнет та тонкая веревочка, которая удерживает его. Как бы этот разговор ничего не испортил между нами, не хочу, чтобы чувство вины снова проснулось в сердце Назара.