Пугают нас, хотят чтобы мы обгадились, еще до начала атаки. Представляю их довольные лица в этот момент, но и мы не лыком шиты. Посмотрим кто кого.

– По нашу душу голубчики. Давим тварей, остальных под огонь. Останавливаться нельзя, они облепят нас как мухи. Неизвестно чем гаденыши вооружены.

Они сорвались с места и двинулись на нас. Самоуверенность лилась через край. На ходу меняя строй, мотоциклисты словно циркачи начали вставать на одно колесо, подпрыгивать, стараясь впечатлить и навести на нас страх. Только мы пуганые и не такое видали, за плечами опыт погонь, перестрелок, многие выкарабкивались из такой жопы, из которой и пути обратного, как думали – нет.

Надеюсь, и на этот раз удача на нашей стороне.

Мотоциклы ехали на нас с обеих сторон – спереди и сзади. Численность приличная.

– Филипп Георгиевич, прошу не высовывайтесь. Мы сами справимся, – проговорил водитель. – Пригнитесь.

– Не указывай мне, сам знаю, что делать.

Раздались громкие звуки автоматной очереди и движущиеся на нас мотоциклисты, не успевшие уйти от огня, начали падать. Каких-то протаранила охрана и байки покатились с пригорка в лесной массив. Но это не юнцы без опыта, а наемные убийцы. Их достаточно много. И у этих парней одна цель – добраться до меня.

Обстрел велся из двух машин, но мотоциклисты не отступали. Окна покрылись паутинкой из разбитых стекол.

Достав «Лимонку» из кармана, я выдернул чеку и, приоткрыв окно, бросил гранату. Шум от взрыва немного оглушил, и я качнул головой, пытаясь сбросить глухоту. Пробравшихся сквозь дымку, я начал обстреливать.

– Филипп Георгиевич, закройте окно, вас могут ранить.

– Заткнись, Смирнов, – видя поворот, я проорал. – Вперед, только вперед. Надо выехать на шоссе. Там они отступят, – но машина покинула колонну и повернула. – Что ты делаешь? Я сказал гнать вперед.

– Мне нужно спасти вас.

– Поворачивай. Ты что творишь?

Я оглянулся, чтобы посмотреть, сколько за нами байкеров, но ни одного преследователя там не было. Машина резко затормозила и когда я взглянул на Смирнова, на меня был направлен пистолет с глушителем.

– Привет от Русая!

И раздался выстрел…

Вот упрямец, вместо того чтобы сказать мне – спасибо, Назар решил погеройствовать, обсудить все с глазу на глаз, поступить по совести, запоров мое признание и выставив ревнивой женой. Поедет, поговорит. Зачем, если я уже все сказала? Немного искренности Назара и все бы было кончено, я наконец была бы свободна от вранья… До сих пор не верится, что он ушел в отказ.

Как бы ни оказалось, что это он не Филиппу дал отсрочку, а себе. Вдруг Назар сам не уверен, хочет ли быть со мной? Некая пауза для проверки чувств, когда получил свое и еще думает – как долго все продлится, как быстро надоест ему играть в папу с мамой.

Желание может угаснуть, а вместе с ним и одержимость человеком. Получается, что я вновь нахожусь в подвешенном состоянии. Меня опять лишили уверенности в том, что мы будем вместе. А он молчит, не говорит о дальнейших планах, будто и не думает о них. Может, и не думает…

Сколько же вопросов в голове, но я молчу, не спрашиваю, опасаясь услышать ответ. Вот это начало наших отношений – когда слово боишься вымолвить, переживая, что это может испортить все…

– Юля, попробуй кисель.

– Что? – я посмотрела на Елену Валерьевну, любезно придвинувшую мне чашку с розовой жидкостью, в которой плавали ягодки.

– Кисель. Желаешь?

– Спасибо, с удовольствием, – я подула, создавая густые волны, и отпила сладкий напиток.

– Вкусно? – хозяйка присмотрелась к выражению моего лица, как будто от ответа зависело, получит ли она высшую оценку в соревновании кулинаров.