Миша больно перехватывает меня за локоть и с силой толкает в сторону входной двери.

– Психопатка, ты реально думаешь, что я приведу сюда и подвергну опасности ту, которую люблю? – с презрением в голосе задает вопрос.

От той небрежности, с которой он произносит эти слова, моя кожа покрывается липкой испариной. Одежда мгновенно прилипает к телу, и я чувствую себя от этого погано, как будто кто-то вылил на меня ведро с грязью.

Мне становится очень противно от осознания того, что у меня к этому чудовищу, к этой лживой скотине были чувства, была привязанность, была… любовь…

Челюсть сводит до судорог в скулах от бессильной ярости и негодования, которые бушуют в душе.

– Отпусти меня, – цежу сквозь зубы и силой бью пяткой по ступне мужа.

– Черт! – а дальше идет отборный мат, от которого уши сворачиваются в трубочку.

К лицу приливает кровь. Выворачиваю руку из его пальцев и устремляюсь в кухню. Как только оказываюсь в помещении, тут же захлопываю дверь, подставляю под ручку стул. Отступаю на несколько шагов назад. И, затаившись, прислушиваюсь к тому, что происходит за дверью.

Дыхание то и дело сбивается. Нервы на пределе. Паника долбится в грудь нарастающим пульсирующим шаром. Никогда бы не могла подумать, что мне придется воспользоваться подобными уловками со стулом. Я видела такие хитрости только в кино.

От резкого удара в дверь задребезжали натянутые нервы.

– Пошел вон! – крикнула, но голос не слушался, потому получилось совсем пискляво и испуганно.

– Марина, не нагнетай обстановку. И не заставляй меня применять силу, – угрожающе произнес муж.

– Пошел вон. Это мой дом. Сейчас позвоню отцу и все ему расскажу. Дождешься того, что останешься с голой задницей. Но это будет справедливо. Ведь именно в таком виде я тебя и подобрала, – со злостью отвечаю ему.

Где-то в подсознании скользить предостережение, что перебарщивать не стоит. Что дверь в кухне не железная и при желании ее можно разнести в щепки, но я все же надеюсь на здравомыслие Миши. Не мог же он вместе с совестью и мозги утратить.

– Следи за словами, дрянь, – гневно раздается по ту сторону двери.

– Пошел к черту, изменник. Собирай свои манатки и вали. Я уже звоню отцу! – выкрикиваю.

И я не блефую, а достаю телефон и набираю заветный номер папы.

Секунда …

Вторая…

У меня от напряженного ожидания даже капельки пота над губой выступили…

Абонент находится …

Перед глазами пронеслась вся моя недолгая жизнь, когда в кухонную дверь прилетело с той стороны что-то тяжелое и ее в мгновение разнесло в щепки.

– Ай! – присела, накрыла голову ладонями.

– Ну, ты у меня сейчас получишь, – рявкнул муж так, что завибрировали стены.

Я сжалась в комок в ожидании скорой расправы.

Но вопреки моим ожиданиям, первым делом Миша вырывает из моих рук телефон.

– Хм, ну что, дозвонилась? Дурында, – ехидно цедит сквозь зубы прямо над моей головой.

Дальше муж, больно перехватывая мою шею пальцами, дергает меня вверх, заставляет встать на ноги.

– Больно, – вскрикиваю, но от этого хватка на шее только усиливается. – Тебе это так с рук не сойдет, – хриплю в лицо мужу.

– А тебе? – скалится в ответ. – С чего ты взяла, что тебе что-то должно сойти? Думаешь, твой отец не в курсе, чем занимается его младшенькая доченька? Думаешь, ему нет дела до того, что ты делаешь? Да ты шлюха позорная. Ты хоть понимаешь, что сейчас чувствует твой отец? Ты думаешь, что твоя выходка осталась незамеченной?

– Что? Ты серьезно? – мой голос срывается. – Что за бред?

– Если это бред, как ты говоришь, то почему ты не можешь дозвониться до отца, а? Ну, как думаешь?

От того, с каким напором все это говорит Миша, меня начинает одолевать растерянность. Какого черта он вообще мне что-то предъявляет? Какого черта он говорит об отце? Я ничего не понимаю.