Взглядом слежу за его движениями. Какой же он большой, высокий, мощный… Смотрю на него, словно завороженная, забыв напрочь о волнении. Теперь понимаю почему, как говорила мне Надя, все здешние девчонки сохнут по нему. Он садится рядом и трясущейся рукой плескает мне в стакан коньяк, брызги которого летят во все стороны, в том числе мимо стакана. Кажется, он успел хорошенько так набраться. Но сейчас мне это даже на руку.

Человек под воздействием алкоголя обычно становится открытым, и может сказать то, чего бы в ясном уме и сознании никогда не сказал. Он протягивает мне мой стакан, и залпом выпивает свой, закусив долькой лимона. Я же в свою очередь лишь пригубляю напиток, делая видимость, что я с ним «за компанию». Коньяк обжигает мое горло, и я невольно морщусь.

Какая гадость. Но вслух я этого не произношу.

– Александр Дмитриевич, у вас точно все в порядке? – решаюсь снова озвучить свой вопрос. Он обреченно опускает голову вниз, и я вижу, что его взгляд уставился куда-то в одну точку. Вспоминая наш сегодняшний разговор с Надей, предполагаю, что его сейчас мучают тягостные воспоминания.

– Сегодня моей дочери должно было исполниться пять лет… – разрывает тишину его голос. Значит, я попала в точку со своими догадками.

– Я должен был тогда поехать вместе с ними, но появились неотложные дела по работе. Я отправил их домой вместе с водителем, пообещав, что появлюсь дома как только освобожусь, и мы проведем этот день вместе, – с надрывом произносит.

И мое сердце сжимается, словно я сейчас проживаю эту боль вместе с ним. Он выглядит подавленным, и мне становится очень жаль его.

– Иногда я думаю, что лучше бы я поехал с ними. Лучше бы я тогда тоже умер! – повышает тон, стуча кулаком по столу. А я сижу молча, понимая, что ему просто нужно выговориться.

– Лучше бы я умер…тогда я бы был вместе с ними. И не чувствовал эту чертову боль! Столько времени прошло, а мне не становится легче. Я просто хочу, чтобы это закончилось…

Глава 5.2

Рита

В какой-то момент мне до жути хочется дотронуться до него. Обнять, накрыть своей ладонью его, выразить поддержку, чтобы ему хоть чуточку помочь.

Но я этого не делаю. Боюсь…Лишь поворачиваюсь к нему полубоком, и моя рука все же сама собой ложится ему на колено.

– Александр Дмитриевич, не говорите так… Жизнь – это самый ценный дар. Раз небеса так пожелали, то вы должны жить.

– Какой в этом смысл теперь… – тяжко вздохнув, тихо произносит. Но… Как ни странно, он не убирает мою руку.

– Я сожалею вашей утрате, – взглянув на него, произношу я.

– Несколько лет назад я также потеряла родного мне человека. И я прекрасно понимаю ваши чувства. Это больно, очень больно. И вы правы, легче не станет. Никогда. Просто однажды вы примете эту боль и научитесь с ней жить. Тогда вы поймете, что можно жить дальше. Именно жить, а не существовать.

Он поднимает свой затуманенный взгляд на меня. И снова – глаза в глаза. Короткое замыкание. Искры разлетаются, готовые создать вокруг нас самое настоящее пламя.

– Вам нужно взять себя в руки и жить дальше. Как бы вам сейчас не казалось, что все бессмысленно. Смысл есть всегда. Что бы ни случилось. Этим, – указываю пальцем на бутылку коньяка. – Вы погубите себя.

– Мария… – шепчет мое имя. Значит, он помнит меня, не смотря на свое состояние. То, как он произносит мое фальшивое имя, почему вызывает трепет внутри. – Спасибо за поддержку. Это то, чего мне так не хватало… – он осторожно берет прядь моих волос, упавших на лицо, и заправляет за ухо. Колючие мурашки расползаются по всему телу.

Мне резко становится жарко. Кровь, словно кипучая лава сжигает меня изнутри. Он так близко сейчас…слишком близко. Я слышу его надсадное дыхание. Бедное мое сердце… От переизбытка эмоций оно работает на износ. И мне бы отстраниться от него. Отстраниться на безопасное расстояние. Но я не могу. Я в данный момент не в состоянии пошевелиться. Меня парализовало. Боже мой…что со мной? Что? Шеф наклоняет свое лицо к моему, и…