Вопреки ожиданиям в камере раздался смех генерального директора.

– Двадцать миллиардов на исполнение мечты сумасшедшего! В любом случае то, о чем вы просите, невозможно. Никто не сможет собрать эту сумму.

– Никто, это однозначно. Но для такой компании, как ваша, это вполне осуществимо. Мои товарищи – представители всех слоев общества, всех социальных классов, всех профессий. Наш финансовый эксперт сделал расчеты на основе ваших инвестиций и годовой прибыли, а наш бухгалтер открыл сберегательный счет в офшоре. Не думайте, что мы наспех организовали эту операцию. Мы готовы к ней уже давно. Мы просто даем вам шанс перейти на экологическую модель, и если вы проявите смекалку, то зарабатывать будете столько же, сколько и раньше. Имейте в виду, что это первый в истории выкуп, который вернется в полном объеме, если вы поступите правильно. Даже не выкуп, а залог. Нам не нужны ваши деньги, мы просто хотим, чтобы они использовались по-другому. У вас есть двадцать четыре часа, чтобы принять меры. В противном случае вы увидите смертную казнь, от которой я не получу никакого удовольствия, но она необходима. У меня нет выбора. Вы не оставляете нам выбора. Наша сделка проста и при этом войдет в историю.

К камере подошел человек. Его маска панды со шрамом заняла весь экран, пока не превратилась в размытое пятно.

– Завтра в это же время, – сказал он.

И связь прервалась.

Мейер и Модис не сразу вернулись к реальности. Они двигались по незнакомому минному полю, без карты и компаса.

– Я никогда… – заикаясь, произнес Натан. – То есть такое впервые…

– Я тоже, – кивнула Диана.

Полицейский достал из кармана телефон, вышел из авиарежима и подключился к Сети. Устройство завибрировало сотней сообщений, они шли без остановки.

– Черт… Включи-ка мобильный, – посоветовал он Диане.

Разумеется, шеф уголовного розыска за годы работы не раз терял терпение и пылал гневом, но сегодня он превзошел самого себя. Ошеломленный руководитель отдела цифровых расследований получал удар за ударом, он уже оглох, но шеф продолжал орать:

– Вы уверяли, что разговор будет приватным, черт вас дери!

– Я так и думал, но он устроил прямой эфир в соцсетях. Преступникам свойственна осторожность, мы такого не ожидали, это не в их привычках.

– Мало ли что можно сделать по привычке! – проревел шеф. – Привычки дома у себя оставьте, а здесь у нас следствие!

Он скомкал документ, который айтишник дал ему две минуты назад, с такой силой, будто комкал самого айтишника.

– Вон из кабинета!

Тот выскочил, радуясь, что можно наконец убраться. Под огнем остались только Мейер и Модис.

– Восемьсот человек смотрели ваши переговоры в прямом эфире. Через двадцать минут их увидели два миллиона. К вечеру это будет вся Франция. Нас поимели так, как никогда раньше. В Интернете буря. Хэштеги «Greenwar», «экология», «лягушка», «панда», «20миллиардов» и «Тоталь» в топе поисковых запросов. К несчастью для вас, «КапитанМодис» и «ДианаМейер» тоже там. И это лишь начало!

Оцепенев, Диана представила свое имя в безбрежности социальных сетей. Она заставила себя упереться носками в пол, чтобы в приступе агорафобии сохранить контакт с окружающей средой и сдержать паническую атаку. Шеф этого либо не заметил, либо ему было все равно.

– Ладно, Мейер, дело за вами. Не подведите меня.

Диана терялась в мыслях, не в силах начать анализ. Стол становился все длиннее, лицо шефа расплывалось, а голос прерывался, будто она смотрела на происходящее со дна бассейна.

– Он идет против системы… – наконец услышала она собственные слова.

Конец фразы повис в воздухе. Ее долгое молчание моментально взбесило шефа, и Диана бежала по коридору к туалету под его вопли.