Мальчишка покачал головой и растаял в сумерках. Жак пожал плечами и свернул в указанный переулок. Тьма, царившая под сырыми сводами арки ничуть не пугала его, о его умении и ловкости в драках знали все, кто решится напасть на самого Красавчика?

Но не успел Жак сделать и двух шагов, как страшный удар в лицо сбил его с ног. Резкая боль пронзила насквозь, ослепила и заставила вскрикнуть. Красавчик прижал ладонь к лицу и попытался встать на колени, и тут обрушился новый удар. Послышалось тяжелое дыхание и топот башмаков убегавшего. Жак нащупал стену арки и, цепляясь, постарался встать на ноги. Страшная боль словно кипятком окатила его, из – под пальцев, которые он прижимал к лицу, хлынула кровь. Красавчик покачнулся и рухнул на землю.

Каторжник играл в кости с Мишелем Деревяшкой, хозяин выигрывал, и на его обезображенном лице то и дело мелькала довольная ухмылка. Внезапно дверь распахнулась и показался Кловис Удав, от которого яростно отбивалась одна из девиц старухи Клары.

– Что еще за представление? – Недовольно проворчал Перрен.

– Хозяин, скажите проклятому верзиле, чтобы отпустил меня, – визгливо крикнула Люси.

– Не беспокойтесь, господин Гастон, негодная, видно, лишку хлебнула и несет всякую чушь. – Прорычал Удав.

– Я! Я хлебнула лишку, дубина ты этакая! Я всего лишь пришла сказать, что Красавчик лежит при смерти в двух кварталах отсюда.

Мишель Деревяшка выронил трубку, которую не выпускал изо рта с начала игры.

– Что!? Что ты сказала!? – Прошипел Перрен, уставившись тяжелым взглядом на девушку.

– Да говорю же, мы с Лизой, ну дылда такая, Лиза по кличке Утиная Лапка. Так вот, мы хотели переждать дождь в арке за трактиром и наткнулись на Красавчика, что валяется, бедняжка, прямо в луже, истекая кровью. Лиза начала визжать, вообразила, что бедолага помер, но он вдруг застонал и пошевелился. Господин Перрен, хоть Лиза и здорова, словно гвардеец, но нам двоим нипочем не дотащить парня до дому. Он словно куль с мукой, и не может пошевелить ни ногами, ни руками.

Лицо Каторжника побагровело от гнева, глаза налились кровью.

– Удав, растолкай этого лежебоку Вертлявого и мигом доставьте сюда мальчишку!

Кловис шмыгнул за дверь, Люси, подхватив забрызганные грязью юбки, поспешила за ним. Мишель Деревяшка дрожащей рукой налил себе стакан вина.

– Ума не приложу, хозяин, кто решился расправиться с Красавчиком. – Пробормотал он.

– Кто бы это ни был, я все равно дознаюсь, и поверь, старик, ему придется ох как не сладко! – С налитыми кровью глазами, прорычал Каторжник.

Не дожидаясь возвращения Кловиса, Перрен отправил Мишеля Деревяшку за аптекарем Муре, у него еще теплилась надежда, что Люси и впрямь хватила лишнего и ей померещилось ужасное состояние парня. Наверняка паршивый наглец вновь ввязался в потасовку и получил пару крепких затрещин. Но дело оказалось куда серьезнее. И накидка Удава, и грязная блуза Вертлявого успели пропитаться кровью несчастного парня. Аптекарю пришлось встать на колени возле Жака, ведь беднягу пришлось устроить прямо на полу – обмякшее тело невозможно было усадить на стул. Помогать Муре вызвалась Бертиль, что сгорала от жадного любопытства. Она готова была ежеминутно наполнять щербатый кувшин водой и подносить тазы, лишь бы ее не выгнали из комнаты, как остальных.

Каторжник сидел за столом, покусывая кончик трубки. Будь на его месте порядочный человек, то непременно читал бы молитвы и просил о помощи Святых, да желал бы здоровья бедняге. Но Гастон Перрен лишь дрожал от злости, словно лавочник, у которого разбили самую дорогую фарфоровую вазу.