Мила с неподдельным интересом разглядывала снимки пациенток после пластики. Однако менее всего она бы желала стать такого рода моделью-завлекалочкой.

– Не волнуйтесь, фотографии VIP-персон мы на обозрение не выставляем. И имена их держим в секрете. Так что, утечка информации исключена.

Мила вздохнула:

– Ладно. Подождем результатов анализов. Спасибо, Мария.

ХХХ

Собственно, можно было ехать домой. Время клонилось к концу рабочего дня, и тащиться с Арбата в офис на метро «Аэропорт», чтобы застрять в пробке, не очень-то и хотелось. И Мила бы поехала домой, чтобы упасть на диван, порыдать над своей женской несчастливой долей, обсудить свою миомную беду с матерью по телефону и ждать Валерия, который один и мог внести покой в мятущуюся душу Милы.

Однако сегодня был день начисления зарплаты, Миле Грызун надлежало оценить вклад каждого сотрудника в общее дело, вспомнить все дерзости, сказанные в ее адрес, посчитать каждый принесенный рубль, оценить эффективность заключенных договоров и их исполнение. И – отсечь от каждой зарплаты столько, сколько сочтет нужным.

В прошлом месяце, например, у Милы «полетел» тросик на «Бэшечке», о чем она не замедлила сообщить коллективу. Коллектив понял правильно: стоимость тросика была компенсирована из зарплаты наиболее нелояльных к шефине журналистов.

Сегодня она собиралась осчастливить всех, ведь Валерий сказал, что пластическая операция пройдет по бартеру за коммерческую публикацию о клинике. К тому же в коллективе последнее время стали нарастать волнения. Коллеги все чаще выражали недовольство стилем и методами ее руководства и собирались идти жаловаться к генеральной директрисе Татьяне. А сейчас не время давать ей в руки козыри. Так что, пусть живут…

Мила сорвалась со стоянки и поехала в офис. К счастью, серьезных пробок на дорогах не оказалось, и она без проблем добралась до издательства.

В коридоре и на этажах было тихо. Мила прошла в свой кабинет мимо отсутствующей секретарши. Дверь в кабинет журналистов была слегка приоткрыта. Из доносившихся оттуда реплик было ясно: коллеги «мыли» кости ей, Людмиле Грызун, начальнице, которая сегодня впервые искренне хотела начислить им зарплату по полной программе!

Она никогда не тешила себя надеждами, что любима коллективом, но и такой ненависти не ожидала. Люди, которых Мила взяла «с улицы», которые являли собой жалкий вид, будучи выброшенными с прежних мест работы, и отчаявшиеся найти что-то приличное, за несколько месяцев не только адаптировались в построенном ею бизнесе, но и смели обсуждать свою начальницу! Которая платила им «какие-то» деньги, а значит, давала возможность жить, платить за квартиру, ходить в театры, ездить в отпуск…

– Слушай, а она вообще моет лицо свое когда-нибудь? Говорят, ей даже сделала замечание известная телеведущая! Мол, кожа лица задубевшая, ее надо металлической щеткой массировать, чтобы кровь начала циркулировать.

– Да бесполезно это. У нее от ненависти к людям застой в мозгах и в крови. Ей пластику делать надо, подтягивать кожу…

– Нет, не получится это. У нее слишком сильно обвисли щеки. Если подтяжку лица сделать, уши на затылок уедут, а кожу головы узлом придется завязывать!

– Может, посоветовать ей вообще пересадку кожи сделать?! Взять с задницы и пришить к лицу!

Коллеги покатились со смеху, представляя, как будет выглядеть Мила с ягодичным фейсом.

– Всё, тогда на личной жизни ей придется крест ставить! Какой идиот захочет целовать задницу в очках?

– Это же надо так ненавидеть человека, чтобы такое придумать! Нет, ребята, так нельзя. Надо быть добрее. Она же женщина.