Но годы упрямо делали свое дело, уродуя грудь и лицо. И мысли о былой красоте причиняли боль.

Мила грустно усмехнулась своим мыслям, въезжая на стоянку машин клиники пластической хирургии: «Дожила! Буду себе новое тело делать».

Зато она лихо и ловко водит свою «Бэшечку», что тоже всегда было предметом зависти многих. Мила не стеснялась говорить, что за руль машины села всего пару лет назад, когда, как утверждают специалисты, женский мозг почти не способен к реактивной деятельности. Да, она пару раз ударяла машину. Особо жалко не было, поскольку в этой «девочке» были сосредоточены минимальные личные средства, ибо в основном машина состояла из денег издательства, купившего несколько служебных машин для руководства. А Мила умудрилась взять «девочку» в личную собственность, оформив хитрый кредит, который теперь дружно выплачивал весь ее отдел в виде неких загадочных «профсоюзных взносов» в размере 5 процентов от оклада ежемесячно. Сотрудники каждый месяц по этому поводу глухо урчали, но до разборок дело не доходило, а если бы дошло, Мила без церемоний выставила бы таких умников за дверь. Да еще и зарплату им не выплатила. Были такие случаи.

Отдел издательства, который она возглавляла, назывался Дирекцией оригинальных проектов. Это был придаток к одному известному издательскому дому. Выпускала Мила ряд журналов на злобу дня: для деловых дам, готовых выложить в одночасье 100 тысяч рублей за рекламную полосу в надежде на то, что сработают заоблачные тиражи и дамы обретут партнеров и инвесторов по всей России. Для губернаторов, желающих показаться перед федеральной властью умелыми хозяйственниками и потому с готовностью подписывающих миллионные договоры и тоже рассчитывающих на славу о своих достижениях благодаря тиражам…

Мила умело угадывала общественные настроения, ловила актуальную тему и под нее находила рекламодателей. Точнее, не она находила, а ее подчиненные. И в том, что они это делали высокопрофессионально за сущие копейки, и заключался талант Милы. И она это знала. «Блестящий менеджер!» – гордилась собой Людмила Николаевна Грызун. И никому под страхом смертной казни не призналась бы, что огромные тиражи эти чистой воды липа, что печатает ее дирекция максимум пять тысяч экземпляров, которые по выходу из типографии мирно покоятся в стенных шкафах в кабинете журналистов. Нет, конечно, штук сто-двести экземпляров попадают в регион, о котором пишут, спецсвязью. Но вся Россия о достижениях своих субъектов не в курсе. А журналисты, у кого мозги шевелятся, и кто умудряется докопаться до истины, обычно тотчас увольняются, ошалев от такой дерзости своей начальницы. Или начинают «поднимать вопрос», что заканчивается опять же увольнением, правда, в этом случае ему сопутствует жесткий прессинг, хронометраж рабочего времени и прочие административные загогулины.

Оставался, конечно, еще один вариант: всё зная и понимая, сцепив зубы, терпеть и параллельно искать работу в другом месте. Но это уже проблема. И, разместив резюме в Интернете, в ожидании предложения о новой работе журналисты смиряли гордыню, терпели и впахивали – просто потому, что очень любили свою профессию.

Шефиня знала и это. «Блестящий психолог!» – ласкала себя словами Людмила Николаевна Грызун. И строила бизнес по принципу: сорвать куш сегодня, а завтра – трава не расти. У нее не было ни концепции, ни бизнес-плана, ни системы, ни даже сквозной рекламы. Каждый номер журнала выпускался как первый и последний. И каждый раз журналистам приходилось работу начинать с нуля.

Коллеги в других изданиях сломали головы, пытаясь понять, на чем держится бизнес Грызун. А поняв, что ни на чем, лишь на сплошной бессистемности и хаосе, на одном жгучем желании иметь много денег и обмануть каждого, у кого в кармане или на счету есть хоть какая-то сумма, – жутко удивлялись и говорили: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда!». Ну, или так: «В конце 90-х такое ведение бизнеса в России еще было бы возможно, но сегодня…»