- Как дела? – невинно моргая, начала она издалека.

- У меня? Отменно. Как  твои?

- Замечательно. Знаешь, я тут подумала, - конечно, подумала. Мне уже немного не по себе, куда эти думы её завели, - мне последнее время очень даже хорошо. И самочувствие, и с кислородом местным проблем меньше, и гиперпрыжок…

- И? – подтолкнул я замолчавшую на половине фразы, оджу.

- И вот тут, знаешь, может тебе ещё каких исследований провести. Дополнительно?  Я от Ольсы слышала, что пока сдвигов никаких в исследованиях, так вдруг, новая информация поможет?

- Не стоит. Мы только начали, так что у нас ещё непаханое поле исследований. И с этим вашим светом, тоже вопросов невыясненных достаточно.

- Но Сумудин, вдруг это бы помогло…- я дальше не слушал. Может, и помогло бы. Но нет. Если бы она понимала, о  чем просит. У наших женщин не только проблема добиться беременности, но и выносить ребенка. И чем дальше, тем с этим делом сложнее. И я ни в коем случае не могу рисковать состоянием Селены. – Тогда можно было бы помочь. Я готова.

 Знаю, что готова. Я не готов. И Нарин тоже. И, уверен, ни одна из валорок на судне не согласиться подвергнуть вас двоих хоть минимальной опасности и сомнению. Оно совсем того не стоит.

Не впечатлившись моими аргументами, оджа уже почти кричала, переживая за будущее других женщин и не слушая.  Я старался быть терпеливым и сдержанным, чтобы не провоцировать Селену, но внутри все кипело. За последние годы мы пережили многое, и маленький кусочек новой жизни, что развивалась в теле землянки, был ценнее всего на свете. Как символ и воплощение светлого будущего. Как результат всего, что было сделано ранее.

 Я с трудом сдерживался, пытаясь аккуратно и терпеливо разъяснить Селене свою точку зрения, при этом, не пугая её страшной статистикой по выкидышам. Получалось слабо. Слишком уж она была бесстрашна, чтобы  как-то реагировать.

Двери открылись, и в кабинет вошла Ольса, явно удивленная происходящим. Приятным моментом стало невмешательство землянки в наш диалог, но разговаривать при ней уже совсем не было никаких сил.

- Лени, я ведь могу и по-другому. Ты знаешь. – Она знала. От привычных методов меня сдерживало уважение и братская любовь к этой девочке. Ни с кем другим  я бы распинаться не стал. Да я и сам не знаю на Парадоксе ни единого существа, рискнувшего бы так разговаривать.

Но было сложно. Особенно от того, что она не собиралась соглашаться, а это значит, подобный разговор нам предстоит продолжить. Отправив сообщение Нарину, попросил друга занять свою дарьё на какое-то время. И вообще, стоило бы загрузить её делами. У кого-то слишком много свободного времени.

Внутри все кипело и булькало. Я каждой клеткой организма чувствовал, как кровь густеет, становясь вязкой и горячей, как лава. Зная, что она просто не понимает, а я не могу  рисковать и нормально объяснить, все равно злился. Глубинные инстинкты прорывались наверх. Защитить, оградить.

Не имея возможности спустить пар иначе, развернулся к стене, впечатав кулак в перегородку. Материя прогнулась под ударом, тихо скрипнув, но легче почти не стало. Размахнувшись, ударил ещё раз, с такой силой, что боль прострелила руку до самого плеча. Костяшки вспыхнули огнем, и по стене медленно поползла тонкая струйка крови.

Вдох.

Выдох.

- Она… - нерешительный, сиплый голос. Ольса. А я про неё почти и забыл. Сидит там, как какой-то маленький нерешительный зверек, а все туда же – зубки скалит, пытаясь защитить Селену. Хотя это смысла и не имеет. Я про эту вредину мелкую и так все знаю.

Но стоило Ольсе только произнести слово «идеально», как утихшая было злость, вспыхнула заново. Интересно, неужто, она за все свои годы практики ни разу не сталкивалась с ситуацией, когда все вмиг становится противоположным? Когда каждое действие приводит к ухудшению ситуации и любой ход может стать фатальным. Идеально!