Источниковая база исследований расширялась – приоткрылись некоторые архивы, стали частично доступными в Интернете официальные (в 1989–1992 гг. – совершенно секретные) материалы переговоров и записи бесед государственных деятелей и политиков в полном или сокращенном виде. В последнем случае, правда, остаются вопросы: кто и на основании каких принципов или инструкций (если таковые были даны) делал эти сокращения, были ли эти материалы завизированы хотя бы одним из их участников, какие моменты беседы – содержательно и интонационно – попали под сокращение? В какой-то степени эти пробелы могут быть восполнены материалами опубликованных в последние два десятка лет воспоминаний и дневниковых записей, в частности, руководителей республик СФРЮ и постъюгославских государств, политических партий и национальных движений, а также зарубежных государственных деятелей и дипломатов. К этому можно добавить и материалы публичных и закрытых заседаний парламентов и вновь созданных национальных представительных учреждений, провозгласивших себя представителями того или иного народа на определенной территории[5]. Упомянем также опубликованные по прошествии нескольких десятилетий личные дневниковые записи непосредственных участников событий 1990–1992 гг. на разных уровнях – будь то переговоры на высшем уровне, частные беседы руководителей государств или журналистские расследования.

По словам одного из самых информированных участников этих событий П.Р. Палажченко, это произошло, «когда пришло время».

Отметим, что, к сожалению, во-первых, многие документы еще недоступны исследователям, и неизвестно, будут ли доступны вообще. Во-вторых, и тоже к сожалению, многие российские публикации, в которых затрагивается внешняя политика СССР и РФ по отношению к СФРЮ, СРЮ и новым независимым государствам, остаются почти неизвестными научной общественности этих государств.

Что же касается методов исследования и жанров научных публикаций, то на первом этапе во вновь созданных независимых национальных государствах в 1991–1999 гг. преобладала разработка национальных нарративов, которая имела два аспекта. Первый – написание национальных историй, соединявших историю «своей» титульной нации и территорию в границах бывших республик СФРЮ, ставших суверенными государствами[6]. Второй аспект заключался в написании истории югославского государства с 1918 г. с позиций критики самой идеи различных вариантов югославизма и его воплощения на практике[7]. В этот период историки каждого национального государства работали изолированно от своих коллег, хотя разработанные и опубликованные в этот период национальные нарративы создавались в соответствии с весьма различными политико-идеологическими взглядами их авторов.

В зарубежной литературе первоначально преобладали исследования, которые должны были показать иностранному по отношению к Югославии читателю этапы развития разных южнославянских народов (за исключением болгар и Болгарии) в период Древнего мира, Средневековья, Нового времени и ХХ в., подводя к логическому и последнему на данный момент событию – распаду СФРЮ и образованию независимых государств. По своему жанру в основном это были политические истории[8]. Кроме того, продолжали издаваться и монографии, посвященные как непосредственно событиям 1990–1992 гг.[9], так и истории отдельных народов, стран и государственных образований[10].

На следующем этапе начинают восстанавливаться связи между историками Словении, Хорватии, Боснии и Герцеговины, Сербии, Черногории и Северной Македонии. Публикуются материалы проводимых ими конференций, а также начинают готовиться совместные исследовательские проекты. В то же время идет острая полемика между национально-консервативными и либерально-демократическими течениями среди историков вышеназванных стран