Порадовал меня и тот факт, что штаб 21-й армии, который принял руководство всеми войсками, действовавшими на участке фронта между 40-й армией и 5-м кавалерийским корпусом, сохранил при прорыве из окружения основной костяк своих командиров».

Вот как получается. Почти все окруженные войска вышли из этого решета и получили подкрепление. А Геббельс тем временем трубил на весь мир о том, что костяк Юго-западного направления уничтожен, вся армия попала в котел и погибла. Наши историки, видимо, попутали немного рамки и посчитали себя предками битых немецких генералов, просто иначе объяснить их любовь ко всему немецкому и ненависть к советскому невозможно.

Наверное, каждый, смотревший фильмы про ВОВ считает, что котел под Киевом произошел по вине Сталина, который не захотел отводить войска, поскольку считал вопреки здравому смыслу, что потеря Киева понесет невосполнимый идеологический ущерб. А поэтому наплевать на логику и стратегию, необходимо удержать его любыми методами, а то не красиво получается. Правда, те, кто снял такие фильмы, так и те, кто поверил показанному на экране, понятное дело, не проверяли почему же на самом деле это окружение состоялось.

Если в Белостоке все заранее знали о том, что окружение будет неминуемым, поэтому и подвозили к линии Молотова припасы и снаряжение в расчете на то, что приграничные войска будут драться в немецком тылу, то как же смогли допустить то, что произошло под Киевом? А произошедшая ситуация, которая и привела к тому, что пришлось выводить войска из окружения крайне интересна. Началось все с того, что глава Генерального штаба Шапошников и командующий Юго-Западным фронтом Кирпонос завели между собой диалог, в котором Шапошников стал намекать Кирпоносу о панических настроениях в совете фронта. Это очень сильно обеспокоило генерала, ведь совсем недавно за паникерство и трусость был расстрелян Павлов, поэтому Кирпонос отказывается от общем отводе войск на заранее подготовленные рубежи, а вместо этого предлагает отвести части 37-й армии для отражения появившегося под Ромнами противника. Хотя не так давно общее отступление обсуждалось Буденновым, который находился на Юго-Западном фронте.

Но даже на выведение небольших частей из КиУР для Шапошникова было рискованным, поскольку он бы нес всю ответственность в том случае, если УК будет отбит немцами. То есть, получается то, что Кирпонос посылает в Ставку согласованное с Буденновым предложение об общем отводе войск, на него налетел Шапошников, который чуть не обвинил главу Юго-Западного фронта в паникерстве. Кирпонос резко включает заднюю и отказывается от отступления и говорит, что хотел лишь снять часть войск с КиУР и переправить их на появившегося у Ромнов врага. Но Шапошников воспринял это в штыки, поскольку возможность потери УК была слишком для него сильной ношей и предложил снять части с 26-й дивизии. Но проблема в том, что части с этой дивизии по сравнению с теми, которые находились в КиУР были откровенно хуже. Ими нельзя было сдержать врага. План, предложенный Шапошниковым, был изначально мертворожденным. В итоге Кирпонос стал исполнять предложенный план Шапошникова и тем самым снимает с себя ответственность, а Шапошников подловил Кирпоноса на том, что отвод войск преждевременен, а значит нельзя снимать части с КиУР. Оба пытаются сбросить с себя груз ответственности, перекидывая его как горячую картошку.

В результате, узнав об этой чехарде, Буденный посылает в Ставку донесения о том, что, если нельзя получить подкрепление, то следует немедленно отходить. А также говорит о том, что Шапошников предложил стоять до конца. Видимо, о своем решении Борис Михайлович даже Ставку не уведомил. Вот уже после этого Сталин связывается с Юго-Западным фронтом и приказывает произвести перегруппировку за счет КиУР, а также отступить и организовать оборонительный рубеж на реке Псел. И нигде не видно этой известной истерики Сталина касательно оставления Киева. Ситуация назрела, значит пора отступать.