– Если я расскажу, то что со мной будет? – серьезно спросила девушка.

– Сложно сказать, – не стал лукавить Паэнула. – Отпустить вас я не могу, но это все равно лучше, чем электрический стул.

– Значит, посадите в клетку до конца жизни, – нервно хохотнула Ания.

– Необязательно до конца, – успокоил ее полковник, но развивать тему не стал.

– У меня есть требования.

Паэнула позволил себе еще одну улыбку, печальную и ностальгическую.

– А у меня есть способы разговорить вас и без этого.

– Не сомневаюсь, что есть, – не уступала мусорщица, – вот только это займет время, за которое он успеет добраться до границы.

С этим доводом полковник поспорить не мог.

– Чего вы хотите?

– Справедливости, – серьезно ответила мусорщица. – Я нашла и привела чужака в поселение – это правда, но в начавшемся потом безумии я не виновата. Что бы ни заливал вам староста – все это его рук дело, он замешан и, в точности как и я, должен понести наказание. «Свои» должны держаться вместе, понимаете?

Паэнула понимал.

– Устройте нас в соседние камеры, только пусть моя будет гораздо лучше, так сказать со всеми удобствами. Но никого больше не трогайте и не отнимайте у поселения лицензию!

– Что-нибудь еще? – поспешил поинтересоваться полковник.

Да, было кое-что еще, но Ания эту просьбу не озвучила, сказав лишь:

– Нет, это все, – и в последний раз взглянула в зеркало.

– Думаю, я смогу это организовать, – сообщил ей Паэнула.

– Хорошо, – выдохнула Ания, после чего взяла в руки сэндвич и уже с набитым ртом спросила: – Что вы хотите знать?

28 часов назад. Граница «Грозового неба».

В этот полдень солнце принадлежало только ей одной.

Последние летние лучи согревали землю, похожую на тускло-зеленое покрывало, и разливались теплом по коже, наполняя энергией каждую клетку. Далекое лазурное небо, раскинувшееся перед глазами, казалось нереальным, придуманным и таким красивым, особенно в сравнении с непроглядной черной тучей, зависшей над Архелоном.

Столкновение крайностей и противоположностей – вот что представляло собой это место.

Четыре года минуло с тех пор, как здесь прозвучал последний выстрел. Война обожгла эти земли, а люди нарекли их бесплодными, правда, для таковых они чересчур быстро начали плодоносить, стоило только всем уйти и позволить природе восстановиться. Грустно, но случившееся в очередной раз доказывает нашу вину, подтверждает тот факт, что испокон веков соперником жизни была совсем не смерть, а другая жизнь, и на счету у человечества больше всего выигранных партий.

Трава здесь вырастала не высоко, но обхватывала собой все пространство, – даже то, где, по идее, ничего расцвести не могло. Накидка изо мха действительно шла искореженным боевым машинам, павшим здесь в ходе многочисленных сражений, придавала им статности и мудрости, ну и печали, конечно же. Теперь они и правда походили на могильные плиты, что служили предостережением, пугающим напутствием прошлого для тех, кто мечтает лишь о спокойствии и почетном забвении. Но, появившись на свет в эпоху технологий, боты оказались лишены этой возможности. Их обрекли на вечное перерождение, поэтому они по частям покидали свои посты, готовясь вновь оказаться на поле битвы.

Мусорщики уже успели завершить свой последний рейс перед обедом, загрузили тележки с горкой и направились домой. Все, но только не она, только не Ания. Девушка запрокинула голову и каждой клеткой тянулась вверх, стараясь вдоволь насладиться светом, перед тем как снова возвращаться в темноту. Местные обитатели не мешали ей в этом стремлении и, казалось, были увлечены собственными размышлениями.