На фоне всех этих организационных дел среди ряда случайных контактов как раз и проявилась закономерность, которая, как известно, только притворяется случаем – осенью 1989 года мне позвонили с сообщением, что в Москве проходит первая конференция по различным пара-нормальным явлениям. Я успел за пару часов до ее закрытия и побродил по залам, смотря на пляски шаманов и неясные, по виду похожие на фокусы, выступления других групп и отдельных самостоятельных лиц. Интерес у меня вызвала группа, демонстрирующая явное воздействие – управление движением другого человека. Всех интересующихся приглашали на семинар вечером на пароходе на речной пристани Москвы – это была группа Б.Е.Золотова – весьма неоднозначно известного эзотерика-практика. Я пришел поздним вечером на борт судна и очутился среди в основном молодых людей, ждущих прихода Б. Золотова. Он вскоре появился, но вместо ожидаемых теоретических учений, предложил желающим прямо поучаствовать в практиках. Несколько человек, в том числе я, вышли за дверь кают-компании и по одному входили через 1520 минут в общую группу, ничего не зная о происходящем.

Когда я вошел, то очутился перед группой в 2530 человек, сидящих в вольных позах на креслах, стульях и просто на полу. Все они внимательно разглядывали меня, задавая самые разные вопросы.

Еще до входа долгое ожидание взвинтило мои нервы до крайности, но общее состояние вдруг стало совершенно отрешенным. Я четко, не задумываясь отвечал на самые разные вопросы, не вникая в их содержание, не задумываясь и не обдумывая ответы, как это обычно делают все интеллектуалы. Запомнились мне тогда из всего только два момента, имевшие какую-то скрытую подоплеку. На вопрос о том, кто мне нравится в искусстве, я затруднился ответить, и вдруг мне был задан странный вопрос – «Чем для тебя является Монна Лиза?». На него я выдал не менее странный ответ «Джоконда – Она знает Все!». А дальше – «Да, да – Леонардо да Винчи!».

С ранних лет я был в восторге от Леонардо да Винчи, единственным ученым из Великой Тройки Возрождения, которого считал идеалом. Но это далеко не объясняло моих ответов. Кроме того, я вдруг понял, что на эти два моих ответа я не слышал вопросов вслух, хотя какой-то внутренний импульс заставил меня дать эти ответы.

Следующий за мной, вставший перед всеми участник этой странной практики, по виду напоминающей простое знакомство, также отвечал на ясно слышимые вопросы. Вдруг последовало: «а теперь последний вопрос…». Сути вопроса, достаточно обыденного, я не слышал – было абсолютное молчание, но в нем четко прозвучал ответ! И тут я понял, что, как и ранее со мной, я видел пример телепатии – непосредственного мысленного общения! Это действительно было так! Более того, как оказалось, услышавшие телепатический вопрос стали под опеку группы Б. Золотова и после того, как мы покинули корабль, условившись о следующей встрече завтра.

Перед уходом, однако, мне задали странный вопрос: если бы ты был как древнеегипетская мумия запеленут от Мира, а мы тебя раскрыли, что бы ты сделал? Я ответил просто: «сказал бы спасибо». Последовал вопрос: а если бы мы снова тебя запеленали? Я ответил уже странно: «вам бы это не удалось!». Задававшие вопрос обменялись взглядами с Б. Золотовым и, видимо, прийдя к решению, сосредоточили внимание на мне. Я почувствовал какое-то странное тянущее чувство и слабое головокружение, как будто что-то внутри меня и в то же время вокруг меня, развертывалось, обнажая окружающее и меня самого; я перешел в странное состояние, в котором находился затем несколько дней, иногда сменяясь обычным восприятием: это было чувство чегото внутреннего, чтото большее и иное, чем внешний мир, какие-то чувства и образы, не относящиеся к повседневности.