– Ну и хорошо, – Любимка ощутил облегчение и тут же устыдился этого чувства. А устыдившись тут же разозлился. – Вернее плохо, конечно, что тебя не будет с нами, но желаю тебе успехов.

– А я желаю тебе… – сказала Варвара и вдруг сделалась очень серьёзной. – Проиграть! Да. Если ты продуешь эти игры, это будет наилучший выход из ситуации!

Любимка неуверенно рассмеялся, но замолк, в рыжеватых глазах не было ни капли юмора.

– Что ты такое говоришь, Варвара? Я не понимаю твои шуточки… – осторожно проговорил он, ощущая, как внутри разрастается пустота.

– Это не шутки, – сказала девушка и поднялась. – Все очень серьёзно. Наилучший выход для тебя – чтобы тягательские игры выиграл Ярополк. Пелагея, похоже, тоже понимает это, хотя я не говорила ей о своих ощущениях.

– Да вашего Ярополка даже не берут на игры! – рявкнул Любимка, вскакивая. – Вот как значит? Предали меня! Обе! Переметнулись!

Он стоял, глядя на неё тяжёлым взглядом. Грудь его вздымалась.

Варвара не отвернулась и не отвела глаз. Даже бровью не повела. Любимка махнул рукой и отвернулся первым.

– Ну, Варька, не ожидал от тебя такого…

Он сорвался с места и побежал назад во двор, в толпу людей, подальше от этих пронизывающих рыжеватых глаз с зелёными ободками. Не раздумывая занырнул в самую гущу своих новых друзей. Там где всезнающий Рыж, где льстивая Дуняша и поддакивающие подхалимы. Варвара отвернулась. Руки сжались в кулаки.

– Что же за существа такие – люди, – пробормотала она. – Никак не могут без этой дурацкой гордости и похвальбы…

По лицу её прошли волны эмоций, огорчение, злость, страдание. Но тут же все исчезло. Губы девушки дрогнули, она улыбнулась.

– Нельзя кормить духоплётов… Никак нельзя!

Она выпрямилась и стёрла с лица все эмоции. Девушка снова была спокойна и собрана.

– Доброго времени, подруга, – раздался тихий голос. У заборчика из заострённых колышков, поодаль, чтобы никто не видел, стояла Пелагея со своей маленькой книжкой и пишущей палочкой.

Варвара подошла и встала рядом. Обе глядели, как Любимка млеет от криков подхалимов.

– Любима, словно подменили, – сказала Пелагея, склонив голову к Варваре, но не отрывая глаз от тягателя, который хохотал в полный голос с высокородными девицами.

– Этого следовало ожидать, – пожала плечами Варвара. – Слишком быстро он взлетел.

– Так ты не держишь на него зла? – удивлённо взглянула на неё менестрель.

– Не у всех же такая невосприимчивость к гордыне, как у тебя, – улыбнулась дочка библиотекаря. – Тебя князь приветил, а ты все в лес глядишь, сбежать мечтаешь.

Пелагея широко улыбнулась:

– А я и сбегаю. Выпросила у князя позволения в Тулу ехать. Должна же я песнь про доблесть московских тягателей сложить.

Вот теперь у Варвары в глазах появилась печаль. Она вздохнула тяжко, и промолчала.

– Не бойся, подруга. Пригляжу за Любимом…

Любимка радостно кричал толпе и красовался перед художниками, которые набрасывали картины эпохального отбытия на богатырские игры.

– Думаю, что волноваться не о чем – он переболеет, – сказала Варвара. – Я уже пожелала ему проигрыша на играх.

Девушка беспечно улыбнулась и вдруг закричала в полный голос.

– Ярополк! Ярополка в чемпионы!

По тому, как окаменели плечи Любима, Пелагея поняла, что отрок услышал. Сын воеводы дрогнул и неуверенно поднял голову. В его взоре появилась благодарность.

– Ты страшный человек, подруга, – улыбнулась Пелагея, глядя на Варвару. – Жаль об этом нельзя сложить песнь. Простой люд не поймёт…

Вокруг закричала толпа, и Варвара не расслышала последних слов менестреля.

– …такую любовь.

***

Во двор школы богатырей вступали первые люди княжества. Возглавлял шествие, как и полагается, князь Александр с двумя воронёными за спиной. По правую руку патриарх Иов, тяжело опирающийся на свой жезл, с другой урядник Фрол. Патриарх в патриаршем одеянии, в белом куколе, Фрол как всегда в чёрном облегающем платье западного крою с белым воротником гармошкой. Его лысая голова лежала, как тыква на тарелке.