- Слушай, ты, голодранка из России, ты не много на себя берешь? Не успела приехать, как присвоила одного из самых крутых парней. - Начала свою речь блондинистая корова. Ну, а как мне еще ее назвать, если даже во время своей речи, она не переставала жевать.

Я протянула к ним руку:

- Жвачку дайте.

Опешившая девица, напротив меня, достала из кармана и подала мне целую горсть. Я не разбирая схватила, сунула в рот прямо с оберткой, пожевала, стараясь сильнее двигать челюстью, и выплюнула всю эту муть им под ноги:

- Сами же говорите, одного из ... Так что, вам остальных не хватает на всех? И почему он выбрал меня, а не вас, если я голодранка?

Я уже знала, что последует за моими словами и была готова. Я хоть и избалованная папина дочка, но вседозволенность дала мне возможность болтаться на улице с самого детства. Еще мелкой участвовала во всех драках, разборках, бегала с пацанами на карьеры купаться, даже как-то стояла на стреме, когда они воровали ягоды с чьего-то сада-огорода. Так что меня не удивить вот таким нахрапом.

Завизжала от ярости «блонди» и кинулась на меня, чтобы вцепиться в волосы, но я тут же присела и ... здравствуй стена и, может быть, сломанный нос. Разглядывать некогда. Военные действия они начали первыми, поэтому никаких угрызений совести. С поворотом размахиваюсь и бью сумкой по голове одну и тут же врезаю ботинком по голени другой. Уй-юй, я знаю, милая, очень больно. Четвертая корова, вытаращила на меня глаза и вдруг заорала:

- Бандитка, мафиози!

Тут подскочил уже и Майкл. Ощупал меня:

- Ты как, цела?

Я затрясла головой, что ни говори, а адреналин свое дело знает, ни слова не могла вымолвить.
Он с облегчением прижал меня к себе и начал что-то нашептывать на ухо. Ей-богу, ничего не поняла. Меня все еще потряхивало.

Так и повел меня к машине, обнимая обеими руками, и, периодически останавливался, чтобы убедиться, что цела и чтобы поцеловать.

А вслед продолжали нестись проклятья и угрозы, что они этого так не оставят, а будут жаловаться и что я вылечу в багажном отделении прямо в Сибирь. Охохонюшки.

.Наши дни...

- Ты где остановился, в гостинице?

- Да.

- Ну что, поехали ко мне, будем разговаривать, расскажешь мне о вашем житье-бытье.

- О чем я расскажу?

- Обо всем.

Мы спустились вниз.

- Мам, пап, мы уезжаем, нам надо о многом переговорить, я завтра приеду за Томом, а пока пусть он побудет у вас.

Майкл умоляюще посмотрел на меня:

- Оля, пожалуйста, возьми сына с собой, я очень хочу с ним познакомиться и узнать его. Пожалуйста. - Все еще тихим голосом проговорил он.

Я вздохнула:

- Хорошо. Томми, собирайся, поедем домой.

Том сразу заскакал по лестнице наверх, вслед за бабушкой. А отец продолжал сверлить нас с Майклом тяжелым взглядом.

- Пап, успокойся, это не Мэтью, это его брат Майкл и нам действительно нужно поговорить.

- Его счастье, что он не он. - Процедил папа.

Я усмехнулась, Майкл тоже.

- А где все?

- Ушли к себе, никто же не ожидал, что ты так быстро выскочишь из комнаты. - И уже Майклу. - А ты, смотри, если обидишь, я тебя не только в Америке, я тебя и на Луне найду. Ты правда уже до Америки не доберешься, если что. - А это мне. - Он хоть понимает, что я говорю?

Майкл ответил вместо меня:

- Хоть понимайт.

- Пап, ты что, мы же при тебе по-русски разговаривали.

- А я что, слушал? - начал заводиться отец.

- Паап?

Он поднял руки ладонями к нам.

- Все-все, удаляюсь. - И ушел, бросив мне. - Позвони!

А мой сладкий зайчик уже прыгал по лестнице вниз, ко мне. С размаху налетел на мои колени и уткнулся в них. Я подняла его на руки, поцеловала в щечку. Он искоса посмотрел на Майкла и зашептал мне в ухо: