Бармена я немного знала, еще по школе.
- Сергей, здравствуй. Не скажешь, вот тот молодой человек, давно ли тут находится и сколько выпил?
- Привет, Ольга. Сколько лет, сколько зим. - Усмехнулся Сергей. - Сидит он здесь давно, вроде как сразу сюда с улицы и направился, а пить так и не выпил. Может глоток-другой и сделал, но вроде, как и нет. Вот так и сидит, разговаривая сам с собой. А ты его откуда знаешь? Он ведь американец?
- Оттуда и знаю. Я же училась год в Америке. Вот он и приехал погостить, Россию посмотреть.
Сергей хмыкнул, но больше ничего не сказал.
- Скажешь, что я буду в вестибюле ждать их? Спасибо. - И я ушла к Тому.
Мэт вышел минут через пятнадцать. Подошел к нам, подал лист бумаги и ручку:
- Оли, напиши свой адрес, чтобы я потом вызвал такси. А сейчас я побуду с братом. Его нельзя оставлять в таком состоянии одного. Ты не обидишься?
- Нет, конечно. Оставайся сколько нужно.
- Папа, ты запиши мой номер телефона и дай мне свой. Я потом тебе позвоню. - Они обменялись номерами, хлопнули друг друга по ладони. - Пап, а где дядя Майки?
- Он немного неважно себя чувствует, его укачало в поездке. Я пока с ним, а потом приеду к вам. Идет?
- Идет. - Хитренько засмеялся Том. - Ты запомнил, как я говорил?
Всю дорогу Том мне рассказывал какой у него замечательный папа. Какой он высокий, даже выше дедушки и дяди Макса. И что он обещал его покатать на яхте и еще обещал научить плавать на доске по волнам.
- Мамулечка, а я еще не хвастался что привез мне папа. - Глазки у Тома горели от нетерпения.
- Ну говори уже свою тайну.
- Когда придем, я покажу. Он привез мне морской бинокль. Настоящий. И мы с ним смотрели в окно. Знаешь как далеко видно. Теперь, когда мы с тобой будем ходить на реку, я обязательно буду брать его с собой. 
Я потрепала его по голове. Чем бы дитя не тешилось. А сама в это время думала тяжкую думу о Майкле. Вот что этот мальчишка наворотил своим приездом? Кому сделал хуже? Только себе.
Мэт приехал утром. Часов в десять.
- Не хотел вас будить рано. - Виновато усмехнулся он.
- Проходи на кухню, мы как раз завтракать собрались. Как Майкл? Не решился прийти с тобой?
Мэт внимательно взглянул на меня, выискивая что-то в моих глазах:
- Оли, я проводил Майкла на поезд. Он уехал. Еще вчера мы заказали билет на самолет.
Я непонимающе взглянула на Мэта:
- Но почему?
- Он не захотел оставаться дольше. Сказал, как у Шекспира, "Мавр сделал свое дело...". Ну, в общем ты знаешь. Как прилетит, позвонит. Я велел, иначе полечу вслед за ним, чтобы глупостей не наделал. 
- О, Боже, Мэт, он так и не повзрослел.
- А с кем ему было взрослеть? Он рос, практически один, предоставленный самому себе. Как сумел, так и повзрослел. Думаю, у него еще все впереди.
Он подошел ко мне, осторожно обнял и прижал к себе.
- Оли, Оли. Даже сейчас, обнимая тебя, я скучаю по тебе. Видит Бог, я так сильно скучал по тебе, что постарался забыть, чтобы не бередить душу. А теперь все эти годы одиночества догнали и накрыли меня с головой и мне не выплыть без тебя из этого океана. - И он принялся покрывать поцелуями мое лицо.
А меня трясло как в лихорадке.

.Майкл возвращался домой. Он сидел, уткнувшись в иллюминатор, наблюдая за океаном. До дома оставалось пару часов полёта. В голове было пусто. Совсем пусто. Собственно, и он сам был, как пустой сосуд. А вчера его переполняла боль. Боль от потери. На что он надеялся когда полетел сюда? Наивный мальчик. Вот то-то и оно. Мальчик, но не мужчина. Он, по-видимому, навсегда останется юношей, который так и не научился справляться со своими эмоциями. Ночью они захлестнули его и если бы не Мэт, то неизвестно что он натворил. Хорошо хоть хватило ума не обвинять во всем брата, как пять лет назад. Всю ночь Мэт провел с ним, обняв его как маленького, и прижав к своей груди. А у Майкла в груди жгло и как унять это пекло он не знал. Наверное, слезы облегчили бы боль, но плакать не получалось. Только прорывались иногда сдавленные глухие стоны.