– Вот он, красавец, – не без гордости произнес городничий, – Что вы на это скажете?

– Лобанчик! – хмыкнул Салтыков, – Э-ка невидаль.

– Ну, может быть, у вас на Вятке таких пруд пруди, но у нас, в грешном Сарапуле наперечет. Сами смотрите.

Михаил взял дукат и приблизил к свету. Монета как монета, ничего особенного. Правда, выглядела как новенькая, без царапин и потертостей, какие бывают от долгого обращения.

– Недавно отчеканена, – произнес Салтыков вслух.

– Как пить дать. Я толк в звонкой монете знаю, уж поверьте.

– Да, новый дукат встретишь редко. Разве что в банке. Где взяли?

– У задержанного Анания Ситникова конфисковал. И ладно бы в кошельке, среди прочей мелочи обнаружился. Так нет, лежал отдельно, в потайном карманчике.

– И что из этого следует?

– Пока не знаю, вам решать, Михаил Евграфович. Скажу только, что мне удалось выяснить по поводу этой денежки.

Фон Дрейер приблизился к чиновнику и прошептал:

– У нас отчеканена, в России-матушке.

– Санкт-Петербург, Монетный двор Его Величества?

– Точнее не куда.

– Секрет, о котором знают все! – рассмеялся Салтыков, – С Петровских времен чеканим голландское золото.

Городничий отстранился от чиновника и обиженно пробормотал:

– А что, ежели разбойник, этот дукат с завода слямзил, поэтому он такой новенький?

– Да-а, – подхватил чиновник, – или со складов Петропавловской крепости…

А и правда! – подумал Салтыков, – Чем черт не шутит. Факт хищения исключать нельзя.

– Знаете что, Густав Густавич, – серьезно сказал Михаил, – Одолжите-ка мне его… для следствия.

Городничий недоуменно вскинул брови.

– Пожалуй, нет. Я его у вас куплю. Вы, надеюсь, не указали его в описи? Какой нынче курс? Два с полтиной?

Городничий задумчиво кивнул.

– Вот и ладненько.

Салтыков подкинул монету в ладони, поймал ее, и быстренько отправил в нагрудный карман.

– Я с вами позже расплачусь.

– Как скажете.

Фон-Дрейер потянулся за бутылкой и наполнил рюмки.

В процессе дальнейшей трапезы повеселевший чиновник расспрашивал городничего, памятуя о семейном положении оного:

– Ну, как супруга ваша, как дети малые?

– Спасибо, Михаил Евграфович, волей Божею.

– Сами как?

– А что мне старику деется! Пока дождей не было – дорогами занимался. Теперь, вот, за пожарную команду борюсь, чтобы на постоянной основе, а не от случая к случаю… Еще для нужд окружного суда здание реконструируем на Вознесенской площади. Да вы об этом знаете.

– Ну а как, к примеру, взгляды ваши …либеральные? Сильно изменились со времен последнего моего визита к вам?

– Шутить изволите? – Дрейер чуть не поперхнулся куском зайчатины, – Не понимаю я ваших намеков, Махаил Евграфович. Извольте для нас, обывателей, попроще изъясняться.

– А что тут не понятного? – усмехнулся Салтыков, довольствуясь произведенным замешательством.

– Да то, что все мои ошибки молодеческие давно уже в прошлом! Да вы, наверное, и сами знаете. …Но с чего вы спрашиваете?

Салтыков пристально посмотрел в глаза городничему и, изменившись в настроении, сказал, отложив вилку с нанизанным фрикасе:

– Да черт с вами, Густав Густавич. Я и сам ошибки совершал по молодости лет. Тоже, представьте, восхищался французишками со всеми ихними революциями, оказавшимися на поверку результатами очередной бубонной чумы, неурожаем зерновых, или, скажем, обнищанием церкви. По наивности своей и незнанию восхищался западным устройством жизни. Как у них там все рационально и продуманно устроено, в отличие от нашего …бетламса6.

Растерявшийся от такого поворота Дрейер аккуратно приложился салфеткой к губам и отложил приборы, вопросительно глядя на Салтыкова.

– А сейчас что?! – продолжал со злостью чиновник, – Нахватался ума. Вижу, насколько лицемерна в своих действиях Европа, будь она проклята. Противодействую Бонопарту, воюю за Палестину, искореняю ересь во славу Государя императора… Хотя сам этим императором и наказан.