– А вы вообще помолчите, студент Севальди, пока я не выставил вас из палаты! – пригрозил балахон. – Уже весь институт о вашей мнимой пропаже наслышан.

– Это моя комната! – возмутился Иллу.

– Мнимой? – вторил ему Карвил.

– Хотите в палату? – любезно осведомился лекарь у больного. – А вы, я полагаю, жаждете проверки на душевное здоровье? – обратился уже к посетителю. – Нет?! Тогда молчим и слушаем! Рекомендациям моим следовать неукоснительно. Зелья и растирки применять чётко по списку, без пропусков на «невкусно и лень»! Гостей развлекать не более получаса и не чаще трёх раз в день. В противном случае выздоровление может затянуться и мне придётся поставить вопрос об академическом отпуске.

– Ещё затянуться? – взвыл Иллу. – Куда ещё-то? У меня и так регенерация не действует и резерв на нуле уже третий день и…

– Прекратите орать, студент! – оборвал его стенания врач. – Я, что ли, виноват, что вы растратили все силы на какое-то экспериментальное заклинание, не предусмотренное программой обучения, и схлопотали откат? Вот теперь лежите и лечитесь! Завтра загляну – проверю, как у вас дела.

С этими словами балахон направился к двери и через секунду закрыл её за собой.

– Безмозглый зануда! – припечатал Карвил.

– Идиот! – поддержал товарища Иллу. – По общежитию бегает неведомая хищная тварь, а он микстурки прописывает и к кровати приковывает. Я даже погнаться за этой серой пакостью не смог, потому что он ограничивающий кокон наложил, представляешь?

– И хорошо, что не погнался, – усевшись в кресло, неожиданно заявил оборотень. – Куда тебе почти без магии и со сломанной рукой?

– Тоже верно, – сдулся болезный ушастик. – Что делать будем? – помолчав, спросил он.

– Соберём наших и устроим облаву! – предложил Карвил. – А ты пока подумай, может, это кто-то из твоих родственников проклятие наслал? На дуэльной поляне могла и случайно тварь напасть, но уж очень странно, что она к тебе сюда явилась.

– Да какое проклятие? – воскликнул Иллу. – Я же не успел рассказать – оно говорящее!

– Да ты что? – заинтересованно подался к собеседнику оборотень.

– И голос ещё такой противный – писклявый! – продолжил добавлять пунктов к своему списку прегрешений больной.

Записывать было не на чем – тетрадь, как и прочее барахло, я оставила в убежище, – но я всё запоминала! Все обзывалки, все обвинения, все совершенно необоснованные претензии.

– Страшное, – вещал эльф недобитый, – с во-о-от такой мордой. – Продемонстрированные жестами габариты «морды» больше подошли бы бегемоту. – С чешуёй, когтищами и на кривых лапах.

Что? Это у меня-то кривые ноги? Удержаться от протестующего возгласа удалось, только зажав себе рот ладонью.

– И голос… – вернулся к теме звуков Иллу. – Ну просто «фу». Мантикору в брачный период представляешь? Вот примерно так же эта тварь визжит. Даже хуже! А ещё… – Парень буквально захлебнулся возмущением, но договорил: – Оно обзывалось. Сказало, что я – падла!

– Падла? – переспросил оборотень не менее возмущённо.

– Ага. И ещё что-то про медведей добавило. Я не расслышал, но наверняка такое же гадкое!

Иллу засопел, а похититель кроссовки задумался.

Потом уточнил:

– Почему ты называешь тварь «оно»? Ларрэйн утверждает, что монстр – «он».

– Да, я в курсе, – отозвался раненый. – И тоже думал, что «он», но теперь, после того как услышал этот писк, сомневаюсь.

– Полагаешь, может оказаться самкой?

Лопоухий пожал плечами. Спустя ещё миг, не выдержал – сжал кулаки и выпалил злобно:

– Кем бы оно ни было, я его убью!

Дальше разговор вновь пошёл про истощённый резерв, который по неясной причине не восстанавливается – это я почти не слушала. Просто сидела, прихлёбывала чай и внимательно взирала на своих врагов.