Как объяснить эту удивительную «двойную» смелость русского царя? Только так: его православно-военно-экспансионистская внешнеполитическая программа была главным делом его жизни, а его – именно его – церковная реформа была первым, и, как он считал, необходимым шагом в этой программе; ради ее выполнения он становился смелым, и не только смелым, но и очень жестоким к ее противникам. Впрочем, жестоким он бывал и не только к старообрядцам; так, по делу о подделке медных денег были казнены, как считали современники, более 7 тыс. человек, и больше 15 тысяч наказаны отсечением рук и ног, ссылкой и конфискацией имуществ.

Здесь кстати будет вспомнить его постоянное именование «тишайший». На деле «царь Алексей Михайлович вовсе не был "тишайшим" – ни по натуре, ни по делам. Думать иначе – значит, как говорил <о нем> Лейбниц, "принимать солому слов за зерно вещей"» [40, с.5]. Объяснять появление этого его наименования в царском титуле (рис. 1) и даже в тексте богослужения (великий вход на литургии) было бы здесь излишне; отмечу только, что в наше время известно немало фактов, которые «окончательно дезавуируют культурный миф о том, что царь Алексей заслужил у современников репутацию кроткого и смиренного» [40, с.9]. Этот «культурный миф» был им же целенаправленно создан и старательно поддерживался, и, что замечательно, поддерживается доныне; реальная же репутация царя Алексея Михайловича у его подданных, вполне им заслуженная, была как раз противоположной. Имп. Екатерина II в знаменитой речи 15.9.1763 достаточно ясно и точно назвала его: «тиран и истязатель своего народа» – см. с. 281.

Именно как тиран и истязатель он поступил с честнейшим, ученейшим и доброжелательнейшим к России иностранцем – Ю.Крижаничем. Не поняв его умных советов и прогневавшись на справедливые обличения, он 20.01.1661 сослал Крижанича в Сибирь и не выпускал оттуда до самой своей смерти.

«Куда царь Алексей Михайлович ни ездил во все свое царствование, его сопровождали стрельцы. Его царское жилище постоянно было охраняемо вооруженными воинами и никто не смел приблизиться к решетке, окружавшей дворец, никто не смел подать лично просьбу государю, а подавал всегда через кого-нибудь из его приближенных. Один англичанин разсказывает, что однажды царь Алексей Михайлович в порыве страха собственноручно умертвил просителя, который теснился к царской повозке, желая подать прошение <…>. В последующие за мятежами годы появился новый приказ – Приказ Тайных Дел, начало тайной полиции. <…> Подъячие этого приказа посылались надсматривать над послами, над воеводами и тайно доносили царю; <…> По всему государству были у царя шпионы <;…> они проникали на сходбища, на свадьбы, на похороны, подслушивали и доносили правительству обо всем, что имело вид злоумышления. Доносы были в большом ходу, хотя доносчикам всегда грозила пытка; но стоило выдержать пытку, донос признавался несомненно справедливым. <Далее описание тогдашних пыток.> Тяжелее для народа стало управление в городах и уездах. <…> Воеводы в это время <…> не получали жалования, а, напротив, должны были еще давать взятки в приказах, чтобы получить место, потому – смотрели на свою должность, как на средство к поживе, и не останавливались ни перед какими злоупотреблениями; <…> они, по выражению современников, "чуть не сдирали живьем кожи с подвластного им народа". <…> Суд их был до крайности продажен. <…> Hе было преступления, которое не могло бы остаться без наказания за деньги, а с другой стороны нельзя было самому невинному человеку быть избавленным от страха попасть в беду. <…> Раздавались повсеместно жалобы, что воеводы бьют посадских людей без сыску и вины, сажают в тюрьмы, мучат на правежах, задерживают проезжих торговых людей, придираются к ним под разными предлогами, обирают их, сами научают ябедников заводить тяжбы, чтобы содрать с ответчиков. <…> Важнейший доход казны – продажа напитков, отдавался обыкновенно на откуп. Правительство, главным образом, как кажется, по совету патриарха Никона <об этом см. с. 97–99>, признало, что такой порядок тягостен для народа и притом вредно отзывается на его нравственности: откупщики, заплативши вперед в казну, старались всеми возможными видами выбрать свое и обогатиться, содержа кабаки, делали их разорительными притонами пьянства, плутовства и всякаго беззакония» [113, с.121-124].