– Вы ничего странного по дороге в город не заметили?

– Не заметил. А, нет, заметил! Дороги заросли. Сплошные леса и болота, не проехать и не пройти. Меня чуть дикие звери не съели.

– Да, – мрачно сказал лейтенант, как будто подтвердились худшие опасения, – враги наложили на нас гуманитарное проклятие.

Алекс понял, что его слова истолкованы неправильно.

Он открыл рот, чтобы объясниться, но лейтенант прервал его жестом:

– Вы опоздали. На ваше счастье, встречи с драконом не будет. Реформ не будет. Будет реакция. Кроме того, мы ожидаем провокаций из-за границы, многие заинтересованы расшатать ситуацию. Для вас, как иностранца, вдвойне опасно оставаться.

Они зашли на скрипучий деревянный мост через реку, разделяющую город на две части. Доски моста рассохлись, и идти нужно было так, чтобы не наступить в широкие щели между ними. Поднявшись до середины моста, лейтенант остановился и стал смотреть на убегающую по камням мутноватую воду. Целая флотилия пустых пластиковых бутылок устраивала гонки. Самые хитрые прижимались к берегу, где течение было быстрее. Наименее осторожные зацеплялись за торчавшие на дне коряги или выкатывались на каменистую отмель, где их уже поджидали намокшие картонные коробки и пустые банки из-под колы. Между вонючими мусорными пакетами, не скрывая восхищения, сновали крысы.

– Пора что-то решать с оторванцами, – сказал лейтенант и пояснил, отвечая на немой вопрос собеседника: – Эти разбойники расконсервировали старые свалки эпохи потребления, и из них на город высыпались тонны мусора.

На дороге, прекрасно просматривавшейся с высоты моста в обе стороны, никого не было, и лейтенант совершенно успокоился. Они постояли молча, любуясь закатным солнцем, опускавшимся за далекую белую стену, окружающую суетливый и неряшливый город.

– У нас так мало теплых дней, что уже с середины лета мы начинаем тосковать о нем и ждать следующего, – неожиданно с горечью произнес лейтенант и, повернувшись к Алексу, продолжил совершенно другим тоном: – Уезжайте и ждите, когда позовут опять. Хочу предупредить, – лейтенант понизил голос и нахмурился, – каждый десятый в городе – агент тайной полиции, поэтому, пожалуйста, не вынимайте понапрасну язык из-за зубов, пока не отъедете от границы на расстояние выстрела.

Алекс не послушался мудрого совета. Он проводил время в праздности, много гулял и вместе с заскучавшей без приключений белой лошадью делал вылазки за крепостные стены. Там, за городом, огромные поля украшали себя желтыми и фиолетовыми цветами, зарастали густой травой, тонули в утренних туманах. В них хотелось, раскинув руки, лежать, смотреть в небо без дна и бесконечно вдыхать терпкие запахи лета.

«Они, конечно, больны, – думал Алекс. – Но ты им не судья, ты врач. И вообще, неизвестно, кем бы ты был сам, прожив жизнь под властью дракона».

Обычные люди – ограниченные, завравшиеся, с провинциальным комплексом мелкого деревенского хулигана.

Ничего похожего на кошмарные картинки из доисторической книги с висящими трупами, замученными, убитыми, сгоревшими заживо.

Просто несчастные люди, нуждающиеся в помощи.

Предстоящая встреча с чудовищем, то ли отрекающимся, то ли захотевшим реформ, не пугала. Оставался один неясный момент – в письме было сказано, что он должен приехать в город и ждать встречи с драконом. Но сколько нужно ждать? Может быть, дракон специально дает время поближе познакомиться с жителями, чтобы составить правильный рецепт реформ? Или тиран действительно решил уйти от власти, и встреча вообще не состоится?

В воскресенье, после праздника несогласия, Алекс выехал из города верхом и на грунтовой дороге, прибитой прошедшим ночью дождем, встретил суетливого человека, с которым он познакомился накануне в доме трактирщика. Врач был хмур, спешил, но остановился, чтобы поздороваться.