Рассказывая, Колин мерил шагами комнату, как делал всегда, когда нервничал. Фэллон и сама никак не могла избавиться от этой привычки.

– В общем, пара фей занималась замка́ми на камерах, потому что охрану мы уже сняли, – продолжил он. – Пленники вовсю звали на помощь, не считая тех, кого накачали до полной отключки. И дети плакали. Жесть, короче. – Колин остановился и покачал головой. – Боже, дети! Сколько этой фигней занимаюсь, а никак не могу смириться. Значит, один охранник бросил оружие, поднял руки вверх. Ну, я ж не буду вырубать чувака, который сдался, верно? Вот и подошел, чтоб забрать пистолет. Так прикинь, парня подстрелил один из своих же и зашел мне с фланга, падла, прежде чем я успел его уложить. – Солдат до мозга костей, Колин всей душой верил в поддержку между братьями и сестрами по оружию, поэтому его отвращение смешивалось с немалой долей ярости. – Прикончить своего же, а? Да еще и беззащитного. Ну вот кто так поступает, мать их за ногу?

– Истинно верующие, – тихо ответила Фэллон. – Не стоит недооценивать религиозный фанатизм.

– Не знаю, во что там верил тот отморозок, но лично я верю, что он сейчас горит в аду. Выстрелить в безоружного товарища… Он же не представлял угрозы. Ладно, – Колин снова пожал одним плечом, – как бы то ни было, мы одержали победу. Ты говорила с Кларенсом?

– Да, он в порядке.

– Хорошо. Отлично. Я видел, как его подстрелили, но не сумел увидеться.

– Большинству наших раненых воинов уже оказали медицинскую помощь и отправили по домам. Некоторых оставили под наблюдением в больнице, но никто не получил серьезных травм.

– Ага, мама тоже так сказала. Но я все равно хочу заскочить в город и проведать ребят.

– Передай это Итану, чтобы он передал родителям, если я еще буду спать к тому времени.

– Заметано! – здоровой рукой Колин составил тарелки стопкой, добавил сверху миску и кружку, которые опасно закачались. Затем посмотрел на сестру как на соратницу и воительницу. – Удачная была миссия. Мы освободили триста тридцать два заключенных.

– Триста тридцать три. Одна из них только что родила мальчика.

– Что, серьезно? – Колин широко улыбнулся. – Класс! Ну а теперь вали на боковую.

Фэллон направилась к своей спальне, а брат зашагал вверх по лестнице. Раньше он рос на ферме, обожал баскетбол и хвастался мелочами, найденными в брошенных домах по соседству. А еще собирался стать президентом. Однако брата ждала другая судьба. Он был и навсегда останется солдатом. Чертовски хорошим солдатом.

Именно об этом думала Фэллон, раздеваясь догола и натягивая старую безразмерную футболку в качестве ночной рубашки. После многочисленных стирок изображение мужчины с гитарой почти исчезло, оставив лишь неясный, почти призрачный силуэт. Отец говорил, что этот музыкант был когда-то известным, заводил толпу.

Фэллон никогда не обладала талантом петь или играть на инструменте, но знала, каково это: руководить множеством людей.

Она скользнула под одеяло и вознесла молитвы богам, что никто из ее любимых или подчиненных сегодня не погиб. Затем заглушила на время звучавшие в сознании голоса, истории и кошмары тех, кого удалось спасти, и заснула.

Очнулась она рядом с кругом камней, залитым лунным светом. Холодный осенний воздух заставлял вздрагивать, туман белесыми щупальцами извивался над землей. На высокой траве блестели кристаллики инея, напоминавшие крошечные бриллианты.

Деревья в лесу чуть поодаль клонились и стонали под порывами ветра.

– Могу сказать, что не ожидал этого, – произнес Дункан и перевел изучающий взгляд темно-зеленых глаз с пустынного поля на Фэллон. – Твоих рук дело?