Зависимость от придуманных мной наших отношений была столь сильна, что я не понимала как с нею справиться. Да и зачем? А может быть…? И я снова подпитывала ее дозой «наркотических» мыслей о тебе.

Неужели я не могу быть самодостаточной? Почему непременно рядом должен находиться кто-то, кто бы держал меня за руку, одобрительно кивал в ответ на мои слова, смотрел на меня восхищенным взглядом, внимательно слушал мои рассказы? Почему отсутствие всего этого заставляет меня втянуть голову в плечи, опустить глаза и стараться быть как можно незаметнее – чтобы никто не догадался, о чем я думаю и кто я на самом деле. Иногда мне кажется, что мне хорошо удается скрывать от посторонних глаз то, что творится у меня внутри. Создавать видимость успешной независимой женщины, уверенно идущей к своей цели. Однако, эта иллюзия легко и в самый неподходящий момент разбивается о твердые скалы житейской реальности, обнажая тщательно скрываемые мною одиночество и пустоту.

Ну вот откуда, например, совершенно постороннему работяге, которого я в неурочное время попросила перекрыть воду в квартире, было известно что меня недавно бросил «мужчина моей мечты»? Почему он именно меня и именно сейчас обвинил в том что я затеяла все не вовремя, в том что у меня нет мужика и я не могу его найти? Ну вот откуда ему это все известно? Или это можно было прочитать по моему лицу?

Интересно еще, как мужчины умудряются найти самые обидные для тебя слова и, главное, обрушить их на твою голову именно в тот момент, когда ты не ждешь подвоха. И вот тогда эти слова ранят так глубоко, так больно, так сильно, что от горькой обиды перехватывает дыхание.

– Почему опять я?

– Почему со мной так можно поступать?

Я задавала себе эти вопросы снова и снова, хотя уже давно знала все ответы. Но, по-прежнему, не понимала почему так.

Долгие годы терзаний и работы над собой понадобились для того, чтобы я могла уверенно напевать слова любимой песни «Вчера моя жизнь была в руинах, и вот сегодня я знаю, что делаю. Я почувствовал, что мне стоит делать все правильно». Да. Теперь я знаю кто я и что я делаю! И я все делаю правильно!

– Прошу тебя, просто поговори с ним по телефону! – Голос моего приятеля на другом конце провода звенел от тревоги и отчаяния. – Возможно, тебе удастся убедить его приехать. Все наши просьбы и уговоры оказались бесполезными. Он ничего не хочет слышать об этом.

– Но я же с ним даже не знакома… – робко пытаюсь возразить без всякой надежды на понимание.

– Только попробуй, пожалуйста. Если это не поможет… – в трубке повисло тягостное молчание – я не знаю что делать. Татьяна не переживет. Это наш единственный сын.

Удивляясь в очередной раз своей безотказности, я попыталась под аккомпанемент длинных гудков в телефонной трубке мысленно нарисовать себе портрет сорокалетнего затворника. Эдакого недоросля, нуждающегося в родительской опеке. Он представлялся мне неким тщедушным типом с взъерошенными волосами и слабым, бесцветным голоском. И, непременно, в спортивных штанах с растянутыми коленками.

Ну и как, скажите мне на милость, я объясню ему кто я такая и что мне от него надо, да еще так, чтобы он меня услышал и сделал то, о чем я его попрошу?

– Алло, Виктор? – ловлю себя на мысли, что имя самое неподходящее для неудачника, безвольно плывущего по течению.

– Да, отец предупредил меня о Вашем звонке. – его голос мягко и приятно журчит, поначалу ничем не выдавая внутренних колебаний своего обладателя. И снова «щелчок» в голове: что не так? В чем подвох? Звучание голоса моего собеседника не стыкуется с тем портретом, который нарисовало мое воображение. Возможно, мой приятель сгустил краски, описывая мне проблему? Вряд ли. Не тот он человек, не стал бы трезвонить по пустякам.