– А что там было читать? – рассказывал он в баре. В принципе все было одно и тоже. Так, формальность.

– И когда его спросили, сможет ли он пересдать все три предмета за неделю, Том сказал, что не сможет. Он понял, что у него нет сил. В стройотряд надо было ехать, отдыхать надо было, а не Полинга долбить. И больше он уже не учился. Том открыл метод бессмертия.

Он имел глупость думать, что его метод даст возможность защитить сразу кандидатскую, может быть, даже докторскую. Лаборатория снилась ему по ночам. Долгие годы. То он защищает диплом, то что-то еще в этом роде. Это было и сладко, и ужасно.

В конце концов, все его знакомые умерли. В том числе и академик Овечкин. И тот устроился в институт. Сторожем-уборщиком. А по ночам пользовался аппаратурой разных лабораторий. Мощные фирменные центрифуги крутили его пробирки с бессмертными материалами.

Непризнанный гений

Долог путь до дома, но и его можно пройти. Когда-нибудь. Тридцать восемь и восемь – сорок шесть. Именно в сорок шестом он вернулся из сталинского Магадана. С радостью встретили его жена и дочь. Но они были неизлечимо больны.

– Что с вами? – испуганным голосом спросил Кольчугин.

– Туберкулез, Николай, – ответила жена. – Мы неизлечимо больны. Тебе лучше уйти.

– Куда? Что ты говоришь? – уже спокойно произнес Кольчугин.

Он пошел в наркомат обороны и предложил выдать ему денег.

– За что? – спокойно спросил полковник, к которому он пробился.

– Или дайте мне продуктов. Умирают моя жена и дочь.

Полковник устало вздохнул и откинулся на спинку кресла. Он здесь специально сидел, чтобы выслушивать изобретателей. Сегодня принял уже троих. Этот был четвертый.

– Давайте завтра, – сказал он, – сегодня я уже ничего не пойму. Устал.

– Я вам повторяю, умирают моя жена и дочь. Им нужно молоко, белый хлеб и сливочное масло.

– О, господи, – вздохнул офицер. – Вы что, с Луны свалились? Какие еще хлеб и масло? – Он взглянул в лицо Кольчугину и махнул рукой. – Ладно, оставьте документы. Я их просмотрю на этой же неделе. Вам по почте пришлют ответ.

– Вот мои документы, – сказал Николай Кольчугин и вынул две чикушки.

– Да вы что, я не буду пить, – испугался полковник.

Кольчугин ничего не ответил. Он капнул на бумагу всего две капли. Правда, из разных бутылок.

Когда пятна коснутся друг друга – раздастся взрыв.

– Да иди ты, – полковник уставился на промокашку.

Кольчугин сделал из промокашки галку и пустил ее в окно.

– Что вы так вспотели? – спросил полковник.

– Думал, не успею, – Кольчугин вытер пот со лба.

– Вы думаете, взрыв будет… – он не договорил. Взрывной волной выбило стекла. И полковник, и Кольчугин упали.

– Вы… вы знаете, что вам теперь будет, – едва мог выговорить полковник. Он отряхнул китель, потом вызвал охрану. Уже через полчаса полковник очухался, и потребовал Николая Кольчугина назад. Но того уже избили и бросили в карцер.

Домой он явился в синяках, но счастливый и с большим рюкзаком. Там были и тушенка, и сахар, и молоко, вино, хлеб и колбаса. Дочь его попробовала колбасы с белым хлебом, и устало села за стол. Жена вообще сначала потеряла сознание.

Они были сильно больны.

– Смотрите, не объешьтесь, – сказал Николай. – А то умрете.

– Мы и так скоро умрем, – сказала жена.

– Нет, я вас вылечу, – ответил Николай.

И он начал собирать плесень по соседним подвалам. И это бы еще ничего. Начал манипулировать цифрами, использовал для разных экспериментов разные фазы луны. Жена его сильно нервничала. Она говорила:

– Николай, ты не собираешься искать в полнолуние эдельвейсы в горах?

Он не обращал внимания на ее иронию. Успокаивал, когда она раздражалась. И скоро дела пошли на поправку. И неизлечимая болезнь отступила. Очень многие были удивлены. Но лечил Николай только по знакомству. Чиновники сами просили его об этом. Но эти же чиновники его предали, когда умер один высокопоставленный больной.