В приложенном письме неизвестный воздыхатель написал поздравление с Днём ангела открыто и ясно. Он извинялся за то, что семь лет назад начал писать ей любовные письма, ожидал ответа, и этим потревожил Веру. Браслет же принадлежал прабабке незнакомца, потом матери, и как он написал – «сообщает дар предвидения носящим его женщинам». Последняя записка бедного влюблённого юноши трогает до глубины души:

Перечитывая повесть я вспомнила, что ещё 60 лет назад мама пересказывала мне эту повесть по дороге к бабушкиному дому из центра Читы, где мы жили, на окраину города к краю леса. Дорога занимала долгих 1,5—2 часа, поэтому я успевала вволю наслушаться интересных историй, каких мама вычитала из всех книг. Она была страстной читательницей и хорошей рассказчицей, к тому же, прекрасно запомнила имена и фамилии всех персонажей, почти дословно запоминала текст. Многие моменты стёрлись из памяти, но вот помню, что почувствовала скрытую грусть по такой любви, наполненную страстными воздыханиями и романтическими порывами.

Не о такой ли любви мечтали раньше, не жаждали ли преданной, романтической, рыцарской любви молодые девушки и женщины? Втайне, наверное, и замужние женщины грезили ею, вздыхая в холодных постелях с нелюбимыми постылыми мужьями. Эти розовые мечты скрашивали скучные и однообразные будни мечтательных дам в XVIII – XIX веках. В 60-годы XX века «романтические грёзы» назывались партией коммунистов «мещанством», «пережитком прошлого», «наследием старого строя», «романтикой кисейных барышень».

Наши же комсомолки, наши матери, должны были честно трудиться на благо Родины, а потом строить ячейку общества, основанную на любви и верности. Любви какой? Конечно, твёрдой, коммунистической. Далее никто не объяснял. Но из души женщины жажду любви и романтики не вытравишь никакими постановлениями и приказами. Тайные слёзы, ночные воздыхания и розовые мечты всё равно хранились в сердце. Что это за любовь без розовых красок? Если у стола партячейки или парткома они могли отказаться от этих «пошлых» чувств, то девичьей подушке их могли открыть сполна.

Это в литературе можно применить слова «если бы да кабы», переписать и дополнить главу новыми фактами и вымыслами, а в жизни всё гораздо прозаичнее: всё идёт так, как идёт. Потерянного не воротишь, разбитого не склеишь, убитого не воскресишь, хотя кто-то пытается.

Такая история и произошла с княгиней Верой. Нет ничего зазорного и странного в её поведении: записку и подарок от неизвестного дарителя она показала мужу. Шеин, тоже человек умный и адекватный, не устроил скандал, не возвёл её до трагедии, не обвинил жену ни в каких вольностях, а принял известие спокойно: подарок имеет место быть, ничего страшного не случилось. Он так же понимал человека, полюбившего его жену – она была мила и достойна такой любви, а так же и то, что трудно кому бы то ни было самому себе запретить любить или заставить отказаться пламенных чувств. Да и у мужа не спрашивают, обычно разрешения, если влюбляются в его жену. Внутренний голос совести советует сдерживать свои чувства к чужой жене, хотя бы держать их в тайне, так как всё тайное, скрываемое, порочное – грех. Только что делать с этой любовью обеим сторонам?